Труды классиков природосообразной педагогики
Образование как руководство Джон Дьюи (John Dewey) (Печ. по: Дьюи Д. Демократия и образование / Пер. с англ. — М., 2000. — Гл.3)	проф. Джон Дьюи (John Dewey) [1859-1952]
Направляющая роль среды Перейдём теперь к рассмотрению одной из конкретных видов главной обязанности системы образования, обычно называемой управлением, контролем или руководством. Последнее из этих трёх слов лучше других передаёт идею придания нужного направления природным способностям учащихся. Слово «контроль» вызывает представление о проверке со стороны, встречающей некоторое сопротивление контролируемых. «Управление» более нейтральное выражение, оно предполагает, что деятельность управляемых подталкивается в определённом направлении, а не разбрасывается бесцельно; при этом в представление об управлении укладывается весь перечень его стилей - от направляющего содействия до жёсткой выверки. В любом случае следует избегать смысла, который иногда вкладывают в термин «контроль».	Мысли на полях (Управление, контроль, руководство)... Последнее из этих трёх слов лучше других передаёт идею придания нужного направления природным способностям учащихся. Нередко предполагают... что естественные побуждения отдельного человека являются чисто личностными или даже самолюбивыми и потому антиобщественными. Поэтому понятие «контроль» обозначает процесс, посредством которого личность заставляют подчинить свои естественные побуждения общественным целям. Поскольку считается, что собственная природа личности враждебна подчинению и скорее противится ему, чем помогает, понятие контроля приобретает оттенок насилия и принуждения. На этой идее строятся системы правления и теории государства, она серьёзно повлияла на педагогическую теорию и практику. Однако для подобного взгляда нет оснований.
Нередко предполагают, явно или бессознательно, что естественные побуждения отдельного человека являются чисто личностными или даже самолюбивыми и потому антиобщественными. Поэтому понятие «контроль» обозначает процесс, посредством которого личность заставляют подчинить свои естественные побуждения общественным целям. Поскольку считается, что собственная природа личность враждебна подчинению и скорее противится ему, чем помогает, понятие контроля приобретает оттенок насилия и принуждения. На этой идее строятся системы правления и теории государства, она серьёзно повлияла на педагогическую теорию и практику. Однако для подобного взгляда нет оснований. Человек, конечно, заинтересован в том, чтобы иметь возможность хотя бы время от времени идти своим собственным путём, который может сильно отличаться от дорог других людей. Но для него не менее важно — в конечном счёте важнее всего — включаться в деятельность других и принимать участие в совместной деятельности. В противном случае никакое сообщество было бы невозможно, никому бы не пришло в голову даже создать полицейскую службу, чтобы поддерживать хотя бы видимость порядка (если бы только кто-то не решил, что это выгодно лично ему). По сути дела, понятие «контроль» означает сильную власть, будь то обретённый ценой собственных усилий контроль личности над собой или властный контроль над ним со стороны других людей. В сущности, любое побуждение направляет деятельность — не только возбуждает или подстёгивает, а именно направляет её к определённой цели. В то же время отклик — это не противонаправленное действие, не возмущение против причинённого беспокойства, это, как видно из самого слова, откликание, т. е. определённый отклик на побуждение, соответствующее ему. Побуждение и отклик приспосабливаются друг к другу. Свет побуждает глаз, заставляя его откликаться, т. е. видеть. Если глаза открыты и есть свет, предметы различаются и распознаются; побуждение создаёт условие выполнения органом свойственной именно ему обязанности. Но свет не принуждает глаз видеть то, чего нет. Таким образом, любое управление или контроль только направляют деятельность к её собственной цели; это некое содействие тому или иному органу в полноценном выполнении того, что он способен делать.	Мысли на полях В сущности, любое побуждение направляет деятельность — не только возбуждает или подстёгивает, а именно направляет её к определённой цели. В то же время отклик — это не противонаправленное действие, не возмущение против причинённого беспокойства, это, как видно из самого слова, реагирование, т. е. определённый отклик на побуждение, соответствующий ему... ...Любое управление или контроль только направляют деятельность к её собственной цели; это некое содействие тому или иному органу в полноценном выполнении того, что он способен делать. Направленность делает действия сосредоточенными, так чтобы каждое было откликом на определённое побуждение, что требует устранения лишних и неверных движений. При хорошем управлении поведением действия, следующие друг за другом, составляют единое упорядоченное целое. Всякое действие не только отвечает на непосредственно вызвавшее его побуждение, но и способствует совершению последующих действий.
Записанное общее утверждение нуждается, однако, в уточнении, причём в двух аспектах. Во-первых, побуждения, действующие на ребёнка, недостаточно определённы, чтобы сразу вызвать точные и конкретные отклики (за исключением небольшого числа инстинктивных откликов). Поначалу всегда расходуется много лишней силы, которая либо тратится впустую, либо даже мешает успешному исполнению действия, вредит ему. Посмотрим, как управляются с велосипедом начинающий и опытный велосипедисты. Усилия, которые прилагает первый, недостаточно направлены, они очень беспорядочны и разбросаны. Направленность делает действия сосредоточенными, так чтобы каждое было откликом на определённое побуждение, что требует устранения лишних и неверных движений. Во-вторых, хотя отклик всегда как-то связан с побуждением, он всё же может нарушить последовательность и связность действий. Боксируя, человек может успешно отразить конкретный удар, при этом подставившись под гораздо более сильный. При хорошем управлении поведением действия, следующие друг за другом, составляют единое упорядоченное целое. Всякое действие не только отвечает на непосредственно вызвавшее его побуждение, но и способствует совершению последующих действий. Короче говоря, управление должно соответствовать условиям мгновения и одновременно упорядочивать отдельные действия. В каждый данный миг оно требует, чтобы из всех отчасти возбуждённых направлений были выбраны те, которые способны сосредоточить силу в необходимой точке. Чтобы обеспечить последовательность деятельности, управление требует связи каждого отдельного деяния с предшествующими и последующими, чтобы достигался определённый порядок деятельности. Сосредоточение и упорядочение являются, таким образом, двумя сторонами управления, первое — в пространстве, второе — во времени. Первое обеспечивает попадание в цель, второе поддерживает равновесие, необходимое для выполнения последующих действий. Очевидно, что на деле невозможно разделить их так, как это можно сделать при теоретическом рассмотрении. В данный момент деятельность должна быть сосредоточена так, чтобы подготовить бедующие шаги. Задача непосредственного отклика на какое-то побуждение усложняется необходимостью предвидеть будущие события.	Мысли на полях Сосредоточение и упорядочение являются, таким образом, двумя сторонами управления, первое — в пространстве, второе — во времени. Обычаи и правила взрослых — лишь побуждения, вызывающие действия детей и руководящие ими, сами дети тоже участвуют в определении направления своих действий. Строго говоря, никому ничего нельзя навязать. Не замечать этот факт — значит извращать человеческую природу, пренебрегать ею. Разумное и мудрое руководство поведением других людей непременно учитывает имеющиеся у них инстинкты и привычки. Например, угроза, вызывая страх неприятных последствий, может заставить человека перестать делать что-то такое, к чему он по своей природе склонен. Однако, подчиняя своё поведение угрозе, человек изменится таким образом, что становится в принципе подверженным воздействию со стороны. Впоследствии внешние влияния могут заставить его совершать ещё худшие вещи...
Из этих общих соображений следуют два вывода. С одной стороны, чисто внешнее руководство невозможно — среда может в лучшем случае предоставить побуждения, способные вызвать те или иные отклики. С другой — сами отклики основаны на уже имеющихся у личности склонностях. Даже в тех случаях, когда человек, запуганный угрозами, не совершает каких-то действий, угрозы работают лишь потому, что у человека есть инстинкт страха. Если же такой инстинкт отсутствует или надёжно контролируется, угроза способна повлиять на человека не больше, чем свет на слепого. Обычаи и правила взрослых — лишь побуждения, вызывающие действия детей и руководящие ими, сами дети тоже участвуют в определении направления своих действий. Строго говоря, никому ничего нельзя навязать. Не замечать этот факт - значит извращать человеческую природу, пренебрегать ею. Разумное и мудрое руководство поведением других людей непременно учитывает имеющиеся у них инстинкты и привычки. Любое управление есть не что иное, как перенаправление, перевод уже происходящего действия в другое русло. И если мы не отдаём себе отчёта в действующих силах, все наши попытки руководства почти наверняка обречены на провал. Кроме того, внешний контроль, основанный на обычаях и правилах посторонних, нередко оказывается недальновидным. Если он и добивается сиюминутного успеха, то за счёт нарушения равновесия, необходимого для последующих действий. Например, угроза, вызывая страх неприятных последствий, может заставить человека перестать делать что-то такое, к чему он по своей природе склонен. Однако, подчиняя своё поведение угрозе, человек изменится таким образом, что становится в принципе подверженным воздействию со стороны. Впоследствии внешние влияния могут заставить его совершать ещё худшие вещи или сделать его хитрым и коварным, склонным к мошенничеству либо иным видам противоправного поведения. Тем, кто руководит другими людьми, всегда необходимо учитывать влияние управляющих воздействий на дальнейшее развитие своих подопечных, и недооценивать важность такого учёта опасно.	Мысли на полях Взрослые, естественно, лучше всего осознают, что руководят поведением других, когда делают это преднамеренно. Иногда за управление выдают прямое насилие, забывая о том, что лошадь можно силой привести к воде, но нельзя заставить её пить, а человека можно посадить в тюрьму, но нельзя заставить его раскаяться. В подобных случаях... необходимо различать физические и нравственные последствия. Путая физический следствие с образовательным, мы всякий раз упускаем возможность включить в действие собственную установку человека на участие в достижении желаемого последствия, а следовательно, упускаем и возможность содействия тому, чтобы у него создалась настоятельная внутренняя потребность двигаться в нужном направлении. Само существование общественной среды, в которой человек живёт и развивается, есть постоянно действующий и весьма эффективный фактор управления его деятельностью.
Виды общественного управления Взрослые, естественно, лучше всего осознают, что руководят поведением других, когда делают это преднамеренно - как правило, осознанию этой цели способствует сопротивление со стороны тех, кем они руководят: последние делают вовсе не то, чего от них требуют. Но существуют постоянно действующие и более успешные виды управления, которые непрерывно действуют без всякого осознанного намерения с нашей стороны. 1. Контроль становится наиболее жёстким в тех случаях, когда руководимые отказываются выполнять указания или просто не делают того, что требуется, — именно тогда лучше всего осознаётся как необходимость управления, так и сами направляющие воздействия. При таких обстоятельствах наиболее вероятны ошибки, о которых только что шла речь. Иногда за управление выдают прямое насилие, забывая о том, что лошадь можно силой привести к воде, но нельзя заставить её пить, а человека можно посадить в тюрьму, но нельзя заставить его раскаяться. В подобных случаях прямого воздействия на других людей необходимо различать физические и нравственные последствия. Человеку случается находиться в таком состоянии, когда принудительное питание или строгое отделение необходимы для его собственного блага. Легко представить себе обстановку, в которой придётся довольно грубо отдёрнуть руку ребёнка от огня, чтобы он не обжёгся. Но никакого совершенствования системы мировосприятия или образовательного успеха за этим не последует. Может оказаться влиятельным и резкий командный тон (например, удержит ребёнка от желания потрогать огонь), и желаемое физическое воздействие будет достигнуто столь же надёжно, как если бы его отдёрнули силой. Но ни в том, ни в другом случае не достигается послушание, основанное на нравственном поведении. Заперев человека в тюремной камере, можно удержать его от ограбления чужих домов, но заключение не изменит установки на совершение грабежа. Путая физический последствие с образовательным, мы всякий раз упускаем возможность включить в действие собственную установку человека на участие в достижении желаемого последствия, а следовательно, упускаем и возможность содействия тому, чтобы у него создалась настоятельная внутренняя потребность двигаться в нужном направлении.	Мысли на полях В действительности никакого прямого влияния одного человека на другого без использования физической среды в качестве посредника просто не существует. Улыбка, нахмуренные брови, упрёк, слово предупреждения или поощрения — все они предполагают некоторые физические знаки, иначе мнение одного человека никогда бы не достигло другого и не сумело повлиять на него. В отличие от прямых способов взаимного влияния существуют иные, связанные с объединением людей, имеющих общие цели, для достижения которых используется предметная обстановка: матери не обязательно обращаться к дочери с просьбой о помощи или упрекать её в том, что она не помогает по хозяйству, — она может воспитывать в ней трудолюбие, просто привлекая её к этой работе. ...Повторяем сказанное... об участии в совместной деятельности как главном способе вырабатывания установок. Однако добавилось признание существенной роли использования предметов в совместной деятельности.
Вообще, прямые сознательные действия контроля должны использоваться лишь по отношению к таким инстинктивным или импульсивным действиям человека, последствия которых он не способен предвидеть. Ведь если он не способен предвидеть последствия своих действий или понять, о чём предупреждают его люди с большим, чем у него, опытом, то, стало быть, не может разумно руководить своими действиями. В таком состоянии человеку всё равно, что делать, ибо не он руководит своими действиями, а, наоборот, они движут им. Иногда полезно позволить человеку провести опыты и самому обнаружить последствия своих поступков, чтобы в следующий раз при похожих обстоятельствах он действовал бы разумно. Но некоторые действия совершенно непозволительны - слишком неудобны и неприятны для других. В таких случаях обычно прибегают к прямому неодобрению, в ход идут обвинения, насмешки, немилость, выговор и наказание. Часто ребёнка стараются отвлечь от неудобной для других линии поведения, вызвать у него противоположные устремления. Для этого используют чувствительность ребёнка к похвале, стремление завоевать признание какими-то действиями, приятными окружающим. 2. Эти способы управления столь очевидны (так как применяются преднамеренно), что едва ли стоило бы упоминать о них, если бы мы не собирались сейчас противопоставить им другие, более важные и постоянно действующие виды управления. Человек в воспитательных целях иногда использует предметную обстановку в качестве инструментального обусловливания, и этот способ можно рассматривать как особый способ управления. Само существование общественной среды, в которой человек живёт и развивается, есть постоянно действующий и весьма эффективный фактор управления его деятельностью. В связи с этим необходимо более подробно обсудить, что подразумевается под общественной средой. Когда мы представляем себе среду, в которой живём, мы, как правило, мысленно подразделяем её на физическую и общественную. В последствие, с одной стороны, преувеличивается воспитательное влияние преимущественно прямых или личных видов контроля, о которых мы уже говорили, а с другой, современная психология и физиология придают слишком большое значение психическим последствиям взаимодействия с чисто физическим окружением.	Мысли на полях Часто утверждается, что человек научается благодаря тому, что свойства вещей запечатлеваются в его сознании, проникая в него через органы чувств. На самом деле значение возникает благодаря особому применению данной вещи, определяющемуся её конкретными свойствами, с совокупностью которых эта вещь опознаётся. Разница между откликом на физический побуждение и психическим действием состоит в том, что последний предполагает отклик на значение предмета, а первый — нет. Когда я спотыкаюсь о камень и отшвыриваю его в сторону — это чисто физический отклик, но если я убираю его с дороги, чтобы кто-нибудь другой не споткнулся о него, то действую разумно — я откликаюсь на значение, которое есть у этого предмета. Когда вещи обретают для нас смысл, мы понимаем.что делаем, и действуем преднамеренно, целенаправленно. Когда смысла нет, мы действуем вслепую, бессознательно, неразумно.
В действительности никакого прямого влияния одного человека на другого без использования физической среды в качестве посредника просто не существует. Улыбка, нахмуренные брови, упрёк, слово предупреждения или поощрения — все они предполагают некоторые физические знаки, иначе мнение одного человека никогда бы не достигло другого и не сумело повлиять на него. Такого рода влияние можно рассматривать как личное, здесь физическая среда на деле сведена к личному соприкосновению. В отличие от прямых способов взаимного влияния существуют иные, связанные с объединением людей, имеющих общие цели, для достижения которых используется предметная обстановка: матери не обязательно обращаться к дочери с просьбой о помощи или упрекать её в том, что она не помогает по хозяйству, — она может воспитывать в ней трудолюбие, просто привлекая её к этой работе. Управление деятельностью ребёнка возникает в следствие подражания, игрового воспроизведения, потребности в совместной работе. Если ребёнку нужен какой-то предмет и мать даёт его, он должен протянуть руку, чтобы принять этот предмет. Как говорится, дают — бери. А способ обращения с вещью, применение, которое малыш ей находит, безусловно, определяются наблюдениями за матерью. Когда родители что-то ищут, для ребёнка совершенно естественно включиться в поиски и дать им нужную вещь, если он найдёт её, точно так же, как при других обстоятельствах было естественно взять. Дополните этот пример множеством подробностей повседневного взаимодействия, и вы получите картину наиболее постоянного надёжного способа руководства деятельностью детей. По существу, мы сейчас лишь повторяем сказанное раньше об участии в совместной деятельности как главном способе вырабатывания установок. Однако добавилось признание существенной роли использования предметов в совместной деятельности. До сих пор педагогика научения не избавилась от ложных психологических схем. Часто утверждается, что человек научается благодаря тому, что свойства вещей запечатлеваются в его сознании, проникая в него через органы чувств. Предполагается, что получив некий запас впечатлений, связывающая способность или иная сила умственного синтеза составит из них представления, т. е. придаст этим вещам значения.	Мысли на полях Руководство, или контроль, осуществляется при обоих видах приспособительных откликов, но когда вызываются лишь слепые отклики, руководитель тоже не видит направления деятельности. Здесь может быть упражнение, но нет образования. У всех у нас есть множество привычек, в значении которых мы совершенно не отдаём себе отчёта, поскольку они выработались без нашего осознанного участия. Следовательно, скорее они владеют нами, чем мы ими. ...Недостаточно просто получить какую-то совокупность ощущений от предмета, чтобы приобрести представление о нём. Главное — это быть способным откликаться на предмет в соответствии с его местом в общей схеме действия. Уметь предвидеть направление и возможные последствия воздействия предмета на нас и наших воздействий на него. Иметь общие с окружающими представления о вещах и думать о них примерно то же — вот что означает на деле быть членом общественной группы.
Предполагается также, что предмет — камень, апельсин, дерево, стул — производит различные впечатления цветом, формой, размером, твёрдостью, запахом, вкусом и т.д., и эти впечатления, будучи соединены вместе, создают значение, определяющее каждую вещь. На самом деле значение возникает благодаря особому применению данной вещи, определяющемуся её конкретными свойствами, с совокупностью которых эта вещь опознаётся. Стул — вещь, которая используется определённым образом, а стол — другая вещь, она применяется иначе. Апельсин — предмет, который дорого стоит, выращивается в тёплом климате, съедобный, имеющий приятный запах и освежающий вкус, и т. д. Разница между откликом на физическое побуждение и психическим действием состоит в том, что последний предполагает отклик на значение предмета, а первое — нет. Резкий звук может заставить меня подскочить, хотя я могу и не осознавать, что он означает, но когда я, услышав пожарную сирену, бегу, приношу воду и гашу пламя, то откликаюсь разумно: сирена означает пожар и необходимость гашения огня. Когда я спотыкаюсь о камень и отшвыриваю его в сторону — это чисто физический отклик, но если я убираю его с дороги, чтобы кто-нибудь другой не споткнулся о него, то действую разумно — я откликаюсь на значение, которое есть у этого предмета. Я вздрагиваю от раската грома, осознаю я этот звук как гром или нет,- пожалуй, даже ещё сильнее вздрагиваю, если не осознаю. Моё поведение становится разумным, когда я, услышав этот звук, скажу или подумаю, что это гром. Когда вещи обретают для нас смысл, мы понимаем, что делаем, и действуем преднамеренно, целенаправленно. Когда смысла нет, мы действуем вслепую, бессознательно, неразумно. Руководство, или контроль, осуществляется при обоих видах приспособительных откликов, но когда вызываются лишь слепые отклики, руководитель тоже не видит направления деятельности. Здесь может быть упражнение, но нет образования. Многократные повторения одних и тех же откликов на повторяющиеся побуждения закрепят привычку действовать определённым образом.	Мысли на полях Но если каждый участник понимает связь своих действий с действиями других и принимает в расчёт влияние их поведения на себя, тогда есть общность поведения — между участниками общего дела устанавливается взаимопонимание, оно направляет все их действия. Младенец голоден, кричит и плачет, пока в его присутствии готовится еда. Если он не связывает чувство голода с действиями окружающих, с удовлетворением своей потребности в еде, то он просто всё более и более нетерпеливо откликается на нарастающий неудобство... Младенец не просто отдаётся ощущениям... а определяет своё состояние, которое оказывается для него предметом наблюдения. ...Физические предметы влияют на психику (вырабатывают представления или убеждения) только в том случае, если используются в действиях, осуществляемых в данный момент ради их последствий. .Люди изменяют установки друг друга только посредством особого применения, которое они находят для определённых физических посылов.
У всех у нас есть множество привычек, в значении которых мы совершенно не отдаём себе отчёта, поскольку они выработались без нашего осознанного участия. Следовательно, скорее они владеют нами, чем мы ими. Они движут и управляют нами. До тех пор пока мы не осознаем, на что они направлены, и не вынесем суждения о ценности последствия, мы их не контролируем. Можно заставить ребёнка кланяться всякий раз, когда он встретит определённого человека, давая ему подзатыльник, и в конце концов поклоны станут самопроизвольными. Однако это не будет с его стороны действием признания достоинств данного человека, поскольку поклоны не имели для него этого смысла. А раз он не выполнял эти действия осмысленно, нельзя в них видеть признак воспитанности. Так что недостаточно просто получить какую-то совокупность ощущений от предмета, чтобы приобрести представление о нём. Главное — это быть способным откликаться на предмет в соответствии с его местом в общей схеме действия, уметь предвидеть направление и возможные последствия воздействия предмета на нас и наших воздействий на него. Иметь общие с окружающими представления о вещах и думать о них примерно то же — вот что означает на деле быть членом общественной группы. Если мы не придаём предметам и действиям те же смыслы, какие придают им другие, не может быть ни взаимопонимания, ни совместной жизни. В совместной деятельности каждый человек соотносит свои действия с поступками других, деятельность каждого представляет собой одну из составляющих общего дела. Потянуть за верёвку, за которую уже тянут другие, ещё не значит включиться в совместную деятельность. Это происходит, если ты понимаешь, зачем они это делают, и пытаешься либо помочь им, либо помешать. Гвоздь в ходе изготовления проходит через руки многих людей, но каждый может выполнять свою часть работы, не зная о том, что делают другие, и вне всякой зависимости от этого действовать только ради своей особой цели, т. е. оплаты собственного труда. В этом случае нет той целостности, в которой соотнесены различные действия, а следовательно, нет и естественного взаимодействия, общей связи, несмотря на смежность в пространстве и на то, что непредвзято все участники работают на единый итог. Но если каждый участник понимает связь своих действий с действиями других и принимает в расчёт влияние их поведения на себя, тогда есть общность поведения — между участниками общего дела устанавливается взаимопонимание, оно направляет все их действия. Представьте себе такие условия игры: один человек ловит мяч и бросает его другому, который тоже ловит его и возвращает первому, но каждый при этом действует совершенно автоматически и не знает, куда мяч уходит и откуда приходит. Ясно, что такое действие не обладает никаким значением (смыслом). Оно управляется физически, но никак не общественно. Предположим теперь, что каждый из участников этой игры понимает действия партнера и заинтересован во взаимодействии. Тогда поведение каждого из них становится разумным, общественно осмысленным и управляемым.	Мысли на полях Представим себе человека, оживлённо размахивающего руками на некотором расстоянии от нас... Чтобы решить, как поступить, мы должны определить смысл его действий: просит ли он о помощи или пытается предупредить нас о какой-то опасности... В первом случае надо спешить к нему, а во втором, напротив, убегать... Наши действия общественно управляемы, потому что мы пытаемся соотнести то, как нам следует поступить, с обстановкой, в которой действует он. Привычки и навыки, проявляющиеся тогда, когда мы пользуемся плодами человеческого труда и природных веществ, составляют в конечном счёте самый глубокий и наиболее важный способ общественного управления. К школьному возрасту у детей уже сложено то, что называется разумом... Но этот разум - упорядоченные навыки разумного отклика, приобретённые в ходе использования предметов теми же способами, какими это делают другие люди. Такого управления нельзя избежать, именно оно питает установки.
Рассмотрим ещё один, менее искусственный, пример. Младенец голоден, кричит и плачет, пока в его присутствии готовится еда. Если он не связывает чувство голода с действиями окружающих, с удовлетворением своей потребности в еде, то он просто всё более и более нетерпеливо откликается на нарастающее неудобство. Младенцем чисто физически управляет его голод, т. е. определённое состояние его тела. Но когда малыш устанавливает связи в происходящем, его отношение к обстановке полностью меняется. Если можно так выразиться, ребёнок приобретает интерес, примечает и наблюдает, что делают другие. Теперь он откликается не просто на голод, его поведением управляют и действия окружающих, направленные на то, чтобы удовлетворить его голод. Младенец не просто отдаётся ощущениям, а замечает, осознаёт, определяет своё состояние, которое оказывается для него предметом наблюдения. Его отношение к состоянию своего тела становится в какой-то мере разумным. Именно в понимании смысла чужих действий и собственного состояния проявляется общественное управление. Напомним, что наше главное утверждение имело две стороны. С одним из них мы сейчас разобрались: поняли, что физические предметы влияют на психику (вырабатывают представления или убеждения) только в том случае, если используются в действиях, осуществляемых в данный момент ради их последствий. Другая сторона состоит в том, что люди изменяют установки друг друга только посредством особого применения, которое они находят для определённых физических посылов. Рассмотрим в рамках примера так называемую мимику человека, которую воспринимают другие люди: покраснение, улыбка, нахмуривание, сжимание кулаков и другие естественные жесты. Сами по себе эти жесты не имеют знакового смысла, они — естественные проявления откликов тела. Человек краснеет не для того, чтобы показать другим, что он застенчив или рассержен, а потому, что в ответ на некий побуждение у него меняется капиллярная циркуляция. Но другие используют такое покраснение или лёгкое, почти незаметное напряжение мышц человека, с которым они взаимодействуют, как указание на его состояние и направление дальнейших действий. Нахмуренные брови означают скрытый упрёк, к которому следует подготовиться, или неуверенность и колебания, которые желательно по возможности устранить, сказав или сделав что-то для восстановления доверия.	Мысли на полях Основной вывод состоит в том, что наиболее основополагающими средствами управления являются не прямые личные указания со стороны других людей... не нравоучения, а влияние на разум, проявляющийся в привычках понимания, которые складываются в ходе согласованного с другими людьми использования разнообразных предметов. Ведущая роль связи с другими людьми в выработке умственных и нравственных установок осознана сравнительно недавно, ещё и сейчас влияние этой связи многие считают чем-то второстепенным по сравнению с научением посредством прямого соприкосновения с вещами. Взаимодействие с вещами, безусловно, вырабатывает привычки приспособления к внешнему миру, но оно только тогда приводит к деятельности, имеющей смысл... когда вещи употребляются для достижения определённого итога. Вся так называемая общественная психология построена, по сути, на понятии подражания в выработке психических установок.
Представим себе человека, оживлённо размахивающего руками на некотором расстоянии от нас. Если умышленно принять и сохранять отношение полного безразличия к нему, то движения этого человека ничем не будут отличаться от любых других физических изменений, которые нам случалось наблюдать. Если мы не испытываем к нему ни участия, ни интереса, его размахивание руками имеет для нас не больше смысла, чем вращение крыльев ветряной мельницы. Но если интерес возник, мы проявляем внимание и соотносим действия этого человека с тем, что мы сами делаем или могли бы делать. Чтобы решить, как поступить, мы должны определить смысл его действий: просит ли он о помощи или пытается предупредить нас о какой-то опасности, например о том, что сейчас произойдёт взрыв. В первом случае надо спешить к нему, а во втором, напротив, убегать. В любом случае те изменения, которые он производит в физической среде, становятся для нас знаком того, как нам следует себя вести. Наши действия общественно управляемы, потому что мы пытаемся соотнести то, как нам следует поступить, с обстановкой, в которой действует он. Язык, как мы уже видели, как раз и представляет собой случай совместного соотнесения собеседниками своих действий с общей для них обстановкой, отсюда и его ни с чем не сравнимое значение в качестве средства общественного управления. Но язык не был бы столь влиятельным средством, если бы не то обстоятельство, что он работает на фоне более грубых и осязаемых способов использования физических средств для достижения цели. Ребёнок видит, как люди, с которыми он живёт, определённым образом используют стулья, шляпы, столы, лопаты, пилы, плуги, лошадей, деньги. Если он принимает хоть какое-то участие в том, что они делают, он постепенно начинает обращаться с этими вещами таким же образом и подбирать подходящие способы для использования других вещей. Пододвинутый к столу стул означает, что на нём надо сидеть; если человек протягивает ему правую руку, он должен протянуть свою, — примеры можно умножать бесконечно. Привычки и навыки, проявляющиеся тогда, когда мы пользуемся плодами человеческого труда и природных веществ, составляют в конечном счёте самый глубокий и наиболее важный способ общественного управления.	Мысли на полях ...Согласно нашей теории, то, что здесь называется подражанием, есть просто другое... название участия — совместно с другими людьми — в таком применении вещей, которое приводит к интересующим всех последствиям. Главный недостаток распространённого представления о подражании состоит в том, что око ставит телегу впереди лошади, принимает следствие за причину. Личности, образующие общественную группу... мыслят примерно одинаково... Наблюдая со стороны, можно сказать, что они подражают друг другу. То, что здесь называется подражанием... заключается в том, что люди... одинаковым образом откликаются на близкие побуждения. Не надо никакого подражания, чтобы оскорблённый человек разозлился и бросился на обидчика. Несходство обычаев уже означает, что факторы, побуждающие поведение, различны. Играет свою роль осознанное внушение, имеют большое влияние предшествующие одобрения и неодобрения.
К школьному возрасту у детей уже сложено то, что называется разумом, — знания и предпосылки суждений, к которым можно обращаться. Но этот разум — упорядоченные навыки разумного отклика, приобретённые в ходе использования предметов теми же способами, какими это делают другие люди. Такого управления нельзя избежать, именно оно питает установки. Основной вывод состоит в том, что наиболее основополагающими средствами управления являются не прямые личные указания со стороны других людей (сколь бы ни был важен такой способ управления в критические мгновения), не нравоучения, а влияние на разум, проявляющийся в привычках понимания, которые складываются в ходе согласованного с другими людьми использования разнообразных предметов. Это происходит посредством либо сотрудничества и содействия, либо соперничества и соревнования. Разум в своём определённом воплощении представляет собой именно способность понимать значение вещей с точки зрения их использования, умение применять эту способность в ходе совместного труда. И в этом смысле разум есть способ общественного управления. Подражание и общественная психология Мы уже отмечали недостатки психологической теории научения, полагающей, что знания, идеи и представления возникают в следствие взаимодействия отдельной психики с вещественными предметами. Ведущая роль связи с другими людьми в выработке умственных и нравственных установок осознана сравнительно недавно, ещё и сейчас влияние этой связи многие считают чем-то второстепенным по сравнению с научением посредством прямого соприкосновения с вещами. Получается, что связь с другими людьми дополняет знание о вещественном мире знанием о людях. Мы хотим показать, что такой подход разделяет людей и вещи самым несуразным и невозможным образом. Взаимодействие с вещами, безусловно, вырабатывает привычки приспособления к внешнему миру, но оно только тогда приводит к деятельности, имеющей смысл и сознательное намерение, когда вещи употребляются для достижения определённого следствия.	Мысли на полях В группе непрестанно действуют силы, вынуждающие человека вести себя определимым образом. А в противном случае выталкивающие его из группы. Так называемое влияние подражания по большей части является плодом как сознательного обучения, так и направляющего влияния бессознательных подтверждений и одобрений со стороны тех, с кем человек общается. Примером (образцом) здесь являются не действия другого человека, а обстановка в целом, которая требует, чтобы каждый, выполняя свои действия, учитывал действия и намерения другого. Может включаться и подражание, но его роль вспомогательна... У ребёнка есть собственный интерес: он хочет, чтобы игра продолжалась. Достаточно заметить, как сильно осуществление намерений ребёнка с самых первых дней зависит от соответствия между его действиями и действиями окружающих, чтобы увидеть, как важно для него и вести себя так же, как другие, и научиться понимать их...
Единственный способ, при помощи которого один человек может воздействовать на разум другого, состоит в использовании физических условий, естественных или искусственных, таким образом, чтобы возбудить у этого другого какую-то ответную деятельность. Таковы два наших главных вывода. Имеет смысл развить и подкрепить их сравнением с теориями, считающими психологию непосредственных отношений между людьми приложением к психологии непосредственного взаимодействия людей с физическими предметами. Вся так называемая общественная психология построена, по сути, на понятии подражания. И следовательно, мы должны рассмотреть вопрос о природе и роли подражания в выработке психических установок. Согласно этой теории, в основе общественного управления лежит непроизвольное стремление людей воспроизводить чужие действия, которые служат им образцом для подражания. Инстинкт подражания так силён, что дети изо всех сил стараются соответствовать образцам, предъявляемым другими, и воспроизвести их в собственных схемах поведения. Согласно нашей теории, то, что здесь называется подражанием, есть просто другое, к тому же затрудняющее понимание название участия — совместно с другими людьми — в таком применении вещей, которое приводит к интересующим всех последствиям. Главный недостаток распространённого представления о подражании состоит в том, что оно ставит телегу впереди лошади, принимает следствие за причину. Личности, образующие общественную группу, несомненно, мыслят примерно одинаково. Они понимают друг друга и склонны действовать, руководствуясь в сходных обстоятельствах одними и теми же идеями, представлениями, намерениями. Наблюдая со стороны, можно сказать, что они подражают друг другу. И это более или менее верно в том смысле, что направленность и способ их действий весьма близки. Но слово «подражание» никак не раскрывает, почему люди так действуют; оно просто отмечает факт, как будто тот сам себя объясняет. А это объяснение того же рода, что и объяснение снотворного действия опиума тем, что он усыпляет людей. Внешнее сходство действий и внутреннее удовлетворение, возникающее от согласия с другими, названы подражанием, и затем это явление принято за психологическую причину, породившую наблюдаемое сходство. То, что здесь называется подражанием, в значительной мере заключается в том, что люди, будучи схожи по своему устроению, одинаковым образом откликаются на близкие побуждения. Не надо никакого подражания, чтобы оскорблённый человек разозлился и бросился на обидчика.	Мысли на полях Воспроизведение последствий, в отличие от воспроизведения средств, использующихся для его достижения, оказывает незначительное влияние на выработку установок. Оно поверхностно и преходяще. Подражание средствам достижения цели, напротив, вполне разумно, поскольку предполагает внимательное наблюдение и сознательный отбор того, что позволит человеку лучше справиться с делом, к которому он уже приступил. Когда при осуществлении руководства мы сталкиваемся с сопротивлением, это означает, что мы пытаемся навязать линию поведения, противоречащую естественным склонностям. Почему группы дикарей сохраняют свою дикость, а цивилизованные группы цивилизованность? Несомненно, первым приходит на ум такой ответ: потому что дикари — это дикари, существа с низким разумением и, вероятно, ущербным нравственным чувством.
На этот пример можно, конечно, ответить тем несомненным фактом, что в группах, имеющих разные обычаи, ответ на оскорбление принимает различные обличья. В одних группах пускают в ход кулаки, в других ответом становится вызов на дуэль, а в третьих — проявление высокомерного пренебрежения. Это происходит, как нам объясняют, потому, что в разных группах людям предоставлены различные образцы для подражания, но никакой необходимости в привлечении подражания для объяснения таких фактов нет. Несходство обычаев уже означает, что факторы, побуждающие поведение, различны. Играет свою роль осознанное внушение, имеют большое влияние предшествующие одобрения и неодобрения. ещё важнее то, что если человек не поступает так, как принято в его группе, то в буквальном смысле оказывается вне её. Он может общаться с другими людьми на равных только в том случае, если ведёт себя так же, как они. В группе непрестанно действуют силы, вынуждающие человека вести себя определённым образом, а в противном случае выталкивающие его из группы. Так называемое влияние подражания по большей части является плодом как сознательного обучения, так и направляющего влияния бессознательных подтверждений и одобрений со стороны тех, с кем человек общается. Предположим, человек катит мяч по направлению к ребёнку, тот ловит его, катит обратно — в этом состоит игра. Побуждением здесь выступает не вид мяча или катящего его человека, а сама обстановка игры. Отклик в этой игре — не просто отправление мяча назад, его надо отправить так, чтобы другой мог его поймать и снова возвратить, — иначе игра прекратится. Моделью (образцом) здесь являются не действия другого человека, а обстановка в целом, которая требует, чтобы каждый, выполняя свои действия, учитывал действия и намерения другого. Может включаться и подражание, но его роль вспомогательна. У ребёнка есть собственный интерес: он хочет, чтобы игра продолжалась. Он может, конечно, обращать внимание на то, как другой человек ловит и держит мяч, чтобы улучшить собственные действия, но ребёнок не изображает игру, он подражает способам действия, поскольку хочет сам, по собственному почину, успешно участвовать в ней. Достаточно заметить, как сильно осуществление намерений ребёнка с самых первых дней зависит от соответствия между его действиями и действиями окружающих, чтобы увидеть, как важно для него и вести себя так же, как другие, и научиться понимать их, чтобы вести себя соответственно. Всё это так настоятельно побуждает к единству в действиях, что подражание здесь ничего не объясняет.	Мысли на полях В некотором смысле разум диких народов — следствие, а не причина отсталости общественных учреждений. Их занятия таковы, что сильно сужают перечень предметов внимания и интереса, а следовательно, и побуждений умственного развития. У нас не способности лучше, а больше побуждений для их развития и использования. Дикарь имеет дело в основном с простыми побуждениями, у нас они гораздо более тонкие. Поскольку занятия нынешних детей направляются этими отобранными и целенаправленными побуждениями, дети способны за короткое время пройти тот путь, на который роду человеческому понадобились долгие и мучительные века. Их дорога вымощена всеми предыдущими успехами. Цивилизация — то, для чего применяется всё перечисленное, хотя, конечно, не будь их, и применять было бы нечего. Освобождается время, которое в других обстоятельствах неизбежно тратилось бы на борьбу с враждебным окружением и неблагоприятными природными условиями.
Изображение итога, в отличие от подражания средствам, использующимся для его достижения, оказывает незначительное влияние на выработку установок, оно поверхностно и преходяще. К такого рода подражанию способны даже слабоумные, оно определяет внешний рисунок поведения, но не смысл действий. Когда мы обнаруживаем, что дети заняты такого рода подражанием, то склонны скорее называть их обезьянами, мартышками, попугаями и т. п., чем поощрять. Подражание средствам достижения цели, напротив, вполне разумно, поскольку предполагает внимательное наблюдение и сознательный отбор того, что позволит человеку лучше справиться с делом, к которому он уже приступил. Целенаправленно используемый инстинкт подражания может, как и всякий другой инстинкт, стать условием выработки соответствующего поведения. Это отступление призвано подкрепить вывод о том, что естественное общественное управление приводит к выработке определённой разумной установки — способа понимания предметов, событий и действий, который помогает человеку успешно участвовать в совместной с другими людьми деятельности. Когда при осуществлении руководства мы сталкиваемся с сопротивлением, это означает, что мы пытаемся навязать линию поведения, противоречащую естественным склонностям. И только неправильное понимание обстановок, в которых люди взаимно заинтересованы (т. е. заинтересованы действовать, учитывая действия друг друга), приводит к представлению о подражании как главном условии общественного управления. Некоторые педагогические выводы Почему группы дикарей сохраняют свою дикость, а цивилизованные группы — цивилизованность? Несомненно, первым приходит на ум такой ответ: потому что дикари — это дикари, существа с низким разумением и, вероятно, ущербным нравственным чувством. Однако тщательные исследования заставляют усомниться в том, что их врождённые способности существенно ниже, чем у цивилизованного человека. В итоге исследований установлено, что врождённых различий недостаточно, чтобы объяснить различия в культуре. В некотором смысле разум диких народов — следствие, а не причина отсталости общественных учреждений. Их занятия таковы, что сильно сужают перечень предметов внимания и интереса, а следовательно, и побуждений умственного развития.	Мысли на полях Греция с крайне незначительными (по сравнению с нашими) вещественными богатствами достигла столь многого в умственной и художественной областях потому, что в полной мере использовала имевшиеся богатства в общественных целях. ...При варварстве, и при цивилизации, и в условиях слабого контроля над силами природы и частичного порабощения человека машинами, ещё не вошедшими в совместный опыт, предметы вещественного мира, по мере того как они включаются в деятельность, создают образовательные условия повседневной жизни и направляют выработку умственных и нравственных установок. Поскольку человеческая речь представляет собой физическое умение, которое в большей степени, чем какое-либо ещё, подверглось преобразованию в интересах общественной жизни, система звуковых посылов, утративших свои первоначальные свойства и ставших общественным средством, — язык, естественно, играет более значительную роль, чем любые другие средства.
И даже если предмет попадает в поле зрения, первобытные общественные обычаи направляют наблюдательность и воображение на те его качества, которые не слишком плодотворны для ума. Низкий уровень управления силами природы означает, что в совместную деятельность людей включено незначительное число природных предметов. Используется мало природных богатств, да и те далеко не в полном соответствии со своей ценностью. Наступление цивилизации означает, что всё больше сил и предметов природы преобразуются в средства достижения целей. У нас не способности лучше, а больше побуждений для их развития и использования. Дикарь имеет дело в основном с простыми побуждениями, у нас они гораздо более тонкие. Мощные человеческие усилия возобладали над природой, которая поначалу была совершенно равнодушна к стараниям людей. Каждое окультуренное растение, одомашненное животное, всякий новое средство, приспособление или устройство, вообще любой изготовленный предмет, украшение или произведение искусства означают преобразование условий, некогда либо враждебных, либо безразличных по отношению к определённо человеческим занятиям, в дружественные и благоприятные. Поскольку занятия нынешних детей направляются этими отобранными и целенаправленными побуждениями, дети способны за короткое время пройти тот путь, на который роду человеческому понадобились долгие и мучительные века. Их дорога вымощена всеми предыдущими успехами. Сами по себе побуждения, откликом на которые является хозяйственное развитие, — наши дороги, средства сообщения, теплоснабжение, электричество, готовые к использованию устройства и приспособления — все они ни в совокупности, ни тем более по отдельности не составляют цивилизации. Цивилизация — то, для чего применяется всё перечисленное, хотя, конечно, не будь их, и применять было бы нечего. Освобождается время, которое в других обстоятельствах неизбежно тратилось бы на борьбу с враждебным окружением и неблагоприятными природными условиями. Сохраняется и передаётся из поколения в поколение корпус знаний, соответственность которых обеспечена успешной работой всех приспособлений и устройств, в которых эти знания воплощены.	Мысли на полях Организованное образование предполагает... особо отобранную среду, причём отбираются сырьё и способы обработки, особенно способствующие развитию в желаемом направлении. Бесчисленными путями язык запечатлевает в своих знаках смыслы, в которых воплощён общественный опыт человечества. Так велико значение языка для свободного участия человека в любых сколько-нибудь значительных жизненных явлениях, что понятия «неграмотный» и «невежественный» на деле стали тождественными. Тем не менее чрезмерное значение, придаваемое в школах данному определённому средству, таит в себе определённую опасность.. Дети, несомненно, ходят в школу учиться, но то, что учение происходит наиболее плодотворно, когда его делают отдельным осознанным занятием, ещё надо доказать. Усилия, направленные на отдельное умственное учение, противоречат собственным целям.
Эти рукотворные чуда создаются по образу природных явлений — и в этом, возможно, наша главная защита от возрождения предрассудков, сказочных мифов и бесплодных выдумок о природе, на которые в прошлом было потрачено так много лучших умственных сил. Если добавить, что эти устройства используются не просто для удобства, но в интересах подлинно совместной жизни, тогда они становятся в полном смысле слова богатствами цивилизации. Греция с крайне незначительными (по сравнению с нашими) вещественными богатствами достигла столь многого в умственной и художественной областях потому, что в полной мере использовала имевшиеся богатства в общественных целях. Но и при варварстве, и при цивилизации, и в условиях слабого контроля над силами природы и частичного порабощения человека машинами, ещё не вошедшими в совместный опыт, предметы вещественного мира, по мере того как они включаются в деятельность, создают образовательные условия повседневной жизни и направляют выработку умственных и нравственных установок. Организованное образование предполагает, как мы уже видели, особо отобранную среду, причём отбираются сырьё и способы обработки, особенно способствующие развитию в желаемом направлении. Поскольку человеческая речь представляет собой физическое умение, которое в большей степени, чем какое-либо ещё, подверглось преобразованию в интересах общественной жизни, система звуковых посылов, утративших свои первоначальные свойства и ставших общественным средством,- язык, естественно, играет более значительную роль, чем любые другие средства. С его помощью мы можем мысленно принять участие в человеческом опыте прошлого, тем самым расширяя и обогащая опыт настоящего. Мы обретаем способность предвосхищения различных обстановок — в воображении и чисто условно. Бесчисленными путями язык запечатлевает в своих знаках смыслы, в которых воплощён общественный опыт человечества. Так велико значение языка для свободного участия человека в любых сколько-нибудь значительных жизненных явлениях, что понятия «неграмотный» и «невежественный» на деле стали тождественными.	Мысли на полях Почему на деле представление о том, что образование не «рассказывание и слушание», а деятельный и созидательный процесс, нарушается столь же часто, сколь широко проповедуется в теории? Не в том ли причина этого печального положения, что и саму теорию чаще всего просто рассказывают — проповедуют, растолковывают, описывают? А для воплощения её в деле необходимо оснастить школы, причём в достаточном количестве, разнообразными средствами обучения, в том числе приборами и веществами. Нужно изменить способы преподавания и построения занятий таким образом, чтобы ученикам обеспечивалась возможность непосредственного и продолжительного взаимодействия с этими средствами обучения. И речь идёт вовсе не о том, чтобы уменьшить роль языка как образовательного богатства, а о том, что его применение должно стать более живым и плодотворным благодаря восстановлению его естественной связи с совместной деятельностью.
Тем не менее чрезмерное значение, придаваемое в школах данному определённому средству, таит в себе определённую опасность — и отнюдь не теоретическую, а вполне отчётливо проявляющуюся на деле. И хотя преподавание посредством сообщения сведений и учение при помощи её бездеятельного поглощения повсеместно осуждаются, они все ещё чрезвычайно распространены в школьном обучении. Почему это происходит? Почему на деле представление о том, что образование не «рассказывание и слушание», а деятельный и созидательный процесс, нарушается столь же часто, сколь широко проповедуется в теории? Не в том ли причина этого печального положения, что и саму теорию чаще всего просто рассказывают — проповедуют, растолковывают, описывают? А для воплощения её в деле необходимо оснастить школы, причём в достаточном количестве, разнообразными средствами обучения, в том числе приборами и веществами. Нужно изменить способы преподавания и устроения занятий таким образом, чтобы ученикам обеспечивалась возможность непосредственного и продолжительного взаимодействия с этими средствами обучения. И речь идёт вовсе не о том, чтобы уменьшить роль языка как образовательного богатства, а о том, что его применение должно стать более живым и плодотворным благодаря восстановлению его естественной связи с совместной деятельностью. И это нужно делать, и о том нельзя забывать. Для школы «это» означает оборудование её приспособлениями, необходимыми для совместной деятельности. Сделаем «это» — тогда и о «том» не забудем. Когда школы отрываются от образовательных условий, доказавших свою успешность во внешкольной среде, они неизбежно подменяют общественный дух образования книжным и псевдоразумным. Дети, несомненно, ходят в школу учиться, но то, что учение происходит наиболее плодотворно, когда его делают отдельным осознанным занятием, ещё надо доказать. Усилия, направленные на уединённое умственное учение, противоречат собственным целям. Подобное представление об учении приводит к утрате его общественного смысла, который возникает — как у юных, так и у зрелых людей — только через участие в деятельности, имеющей для них общий интерес и ценность. Воспитывая ребёнка в уединении, можно поддерживать его двигательную деятельность и чувственное возбуждение, но нельзя добиться того, чтобы он понял смысл, который вещи имеют в настоящей жизни, — этот смысл является частью самой жизни. Мы можем дать ученикам определённые знания по алгебре, латинскому языку или ботанике, но кто разовьёт в них здравый смысл, который направляет всякое знание к полезной цели?	Мысли на полях Воспитывая ребёнка в уединении (отделении), можно поддерживать его двигательную деятельность и чувственное возбуждение, но нельзя добиться того, чтобы он понял смысл, который вещи имеют в настоящей жизни, — этот смысл является частью самой жизни. Мы можем дать ученикам определённые знания по алгебре, латинскому языку или ботанике, но кто разовьёт в них здравый смысл, который направляет всякое знание к полезной цели? Общественная направленность установок достигается лишь при участии в совместной деятельности, в которой человек осознанно использует сырьё и средства обработки, согласуя собственные действия с тем, какое применение находят своим возможностям и приспособлениям другие люди. Управление — отнюдь не то же самое, что физическое принуждение. Оно состоит в сосредоточении действующих в каждый данный момент побуждений на определённой цели и в упорядочении последовательности действий.
Общественная направленность установок достигается лишь при участии в совместной деятельности, в которой человек осознанно использует сырьё и средства обработки, согласуя собственные действия с тем, какое применение находят своим возможностям и приспособлениям другие люди. Заключительный итог. Естественные побуждения молодых людей поначалу не согласуются с обычаями группы, в которой им довелось родиться. Следовательно, юношеством необходимо управлять. Управление — отнюдь не то же самое, что физическое принуждение. Оно состоит в сосредоточении действующих в каждый данный момент побуждений на определённой цели и в упорядочении последовательности действий. Поведение людей всегда зависит от того, на какие именно побуждения они предпочитают откликаться. Однако в некоторых случаях — при командах, запретах, одобрениях и неодобрениях — побуждения исходят от людей, стремящихся непосредственно повлиять на поведение других. Поскольку именно в таких случаях мы лучше всего осознаем сам факт управления, то склонны преувеличивать важность этого вида управления по сравнению с более постоянно действующим и успешным способом. Основным управляющим условием является сама природа обстановок, в которых участвуют юные члены сообщества. В обстановке общения им приходится соотносить и согласовывать свой способ действия с тем, что делают окружающие. В итоге действия участников направляются к общей цели, у них создаются единые представления, поскольку все они имеют в виду одно и то же даже тогда, когда выполняют разные действия. Общее представление о средствах и целях действия и составляет суть общественного управления. Оно — косвенное, т. е. воздействует на чувства и разум не напрямую. Более того, оно — внутреннее по отношению к его установкам, а не внешнее или принудительное. Добиться внутреннего управления посредством приобщения человека к интересам и представлениям сообщества и есть цель образования. В школьном образовании чересчур полагаются на книги и беседы. Конечно, это важные средства, но нельзя считать, что их одних вполне достаточно. Чтобы работать успешно, школы должны полнее опираться на совместную деятельность учащихся, в которой последние могли бы понять общественный смысл собственных способностей, а также возможностей используемых веществ и приспособлений.	Мысли на полях Основным управляющим условием является сама природа обстановок, в которых участвуют юные члены сообщества. В обстановке общения им приходится соотносить и согласовывать свой способ действия с тем, что делают окружающие. В итоге действия участников направляются к общей цели, у них создаются единые представления, поскольку все они имеют в виду одно и то же даже тогда, когда выполняют разные действия. Добиться внутреннего управления посредством приобщения человека к интересам и представлениям сообщества и есть цель образования. В школьном образовании чересчур полагаются на книги и беседы... нельзя считать, что их одних вполне достаточно. Чтобы работать успешно, школы должны полнее опираться на совместную деятельность учащихся, в которой последние могли бы понять общественный смысл собственных способностей, а также возможностей используемых веществ и приспособлений.
Труды классиков природосообразной педагогики