Надежда Бабенко

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ДЕБИЛИЗАЦИЯ:

За что аборигены съели Кука

«Я с отвращением и злостью думал о педагогической науке: сколько... тысяч лет она существует! Какие имена, какие блестящие мысли!.. Сколько книг, сколько бумаги, сколько славы! А в то же время пустое место, ничего нет, с одним хулиганом нельзя управиться, нет ни метода, ни инструмента, ни логики, просто ничего нет. Какое-то шарлатанство».

Система Макаренко

Эти слова принадлежат бесконечно уважаемому мною человеку, великому педагогу, воспитателю Антону Семёновичу Макаренко. Честно скажу, что более гениальной книги о воспитании, чем его «Педагогическая поэма», я не встречала. Мой опыт работы в школе подтвердил, что «система Макаренко» работает прекрасно практически на 99%. Причём не с «детьми совдепии», а с современными продвинутыми школьниками – детьми разными по возрасту, разными по характеру и склонностям, из разных семей. И, не зная ничего о ненавистной системе образования, принятой в «совке», современные ученики «на ура» воспринимают те правила, которые сформулировал в двадцатые годы прошлого века «Кук отечественной педагогики».

«Почему Кук?» – спросите вы. Отвечу. Помните, у Владимира Высоцкого есть песня «За что аборигены съели Кука»? Цитирую слова оттуда: «Почему аборигены съели Кука? За что – не ясно, молчит наука. Мне представляется совсем простая штука: хотели кушать и съели Кука…». Участь Кука постигла и Макаренко, хотя, как сказали бы в Одессе, кому она мешала? Что произошло с нашей системой образования, которая сначала обкорнала учение Макаренко в угоду «советской педагогике», а с развалом Союза и вовсе отказалась от его взглядов на воспитание, рванув «на запад».

Мы все, поколение 70-х, к которому принадлежу и я, воспитывались «по Макаренко». В пионерском лагере мы ходили строем в туалет или столовую и орали речёвки про то, что «мы не ели – есть хотим», и про нашу готовность, в случае чего, сожрать и повара. Мы, обливаясь потом, маршировали на «конкурсах строя и песни», скабрёзно ухмыляясь и стараясь, по возможности, только открывать рот, но ни в коем случае не петь опостылевшие песни про то, что «всё выше, и выше, и выше…». Мы с ужасом готовились к очередному приёму в октябрята-пионеры-комсомольцы, зазубривая, что в штурме Зимнего не принимал участия ни один комсомолец, потому что в 1917 году комсомола вообще не было. Мы ненавидели песни про «Ленина, партию, комсомол», сбор металлолома и макулатуры, собрания и заседания и прочее, прочее, прочее… Мы были свято уверены, что «этот Макаренко нас достал», потому что именно его авторитетом нас грузили «старшие товарищи».

А что оказалось? А оказалось, что с учением Антона Семёновича эти «старшие товарищи» поступили так же, как и с высказыванием Маркса о религии. Помните: «Религия – это опиум для народа…»? И только спустя много лет мы узнали, что «…она облегчает ему его страдания»! То же самое произошло и с «системой Макаренко», из которой умные и хитрые дяди и тёти взяли то, что им было выгодно. Они «подогнали» под «систему Макаренко» не только наше воспитание, но и обучение. Мы были уверены, что нас «учат по Макаренко», хотя обучение и воспитание – вещи разные, хотя и тесно связанные.

Ну, во-первых, есть воспитатель, а есть учитель. Воспитатель, от слова «воспитывать», а учитель от слова «учить», и не надо путать, как говорят, божий дар с яичницей. Макаренко гениальный педагог, но он, в первую очередь, воспитатель, он воспитывал детей, а не обучал их делать то или другое. И поэтому, когда гордо говорят о том, что мы де отказались от «обучения по Макаренко», это неверно. Мы отказались от «воспитания по Макаренко», к сожалению… Во-вторых, если внимательно читать ненавидимую сегодня всеми (видимо, автор имеет в виду прежде всего украинских чиновников от педагогики – прим. ред.) «Педагогическую поэму», то стоит обратить внимание, что у Макаренко в ней нет ни слова собственно об обучении в том понимании, к которому мы привыкли. В ней говорится о воспитании!!! Да, малолетних преступников. Но чего стоили те малолетние преступники с их дилетантскими кражами и «убийствами на большой дороге». Сейчас любой, даже не очень трудный ребёнок, даст им фору! То есть речь у Макаренко идёт о воспитании «трудных детей». Покажите же мне родителя, воспитателя или учителя, который скажет, что сейчас дети «лёгкие»! Как говорится: кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень!

Три правила Антона Семёновича

Что же мы имеем у Макаренко? В чём суть его системы воспитания? Помните «шесть правил Глеба Жеглова»? Тут тоже правила.

Правило Первое: коллектив играет значимую роль в воспитании ребёнка. Ребёнку стоит прислушиваться к мнению коллектива. Что неверного, спрошу я вас? Ну, скажете вы мне, наглые отмороженные друзья-подруги вашего чада, это ведь тоже «коллектив», что ж ему прислушиваться к мнению этих малолеток? И будете правы, на сто процентов. НО: ваша семья, сиречь, папа, мама, бабушка, дедушка и прочие родственники – тоже коллектив, значит и к вашему мнению ребёнку прислушиваться не надо? Э, не-ет, вы ж другие, вы же взрослые и умные, значит, к вам прислушиваться нужно!!! Но вы тоже «коллектив». Значит, к коллективу всё же нужно прислушиваться, только смотря к какому! И к какому?

Как говорил Глеб Жеглов: «А вот для этого существует второе правило!». Так и у Макаренко. На вопрос, как добиться, чтобы коллектив был таким, чтобы стоило к нему прислушиваться, Антон Семёнович дает Правило Второе: во главе коллектива должен находиться человек, достойный уважения. В нашем понимании это учитель или воспитатель! Теперь вопрос к вам: много ли вы видели учителей, достойных уважения? Если у вас такие были, что ж, примите мои поздравления! Я, например, имея опыт работы в школе, таких людей встречала единицы! Нет у детей уважения к учителям, а всё почему?

А вот для этого существует Третье Правило. Цитирую из «Педагогической поэмы»: «… ребята не оправдывают убеждения, будто дети могут любить и ценить того человека, который их ласкает». Далее : «… Как бы вы ни были добры и ласковы, занимательны в разговоре, добры и приветливы, как бы вы ни были симпатичны в быту и в отдыхе, если ваше дело сопровождается неудачами и провалами, если на каждом шагу видно, что вы своего дела не знаете, если у вас всё оканчивается браком или «пшиком», - никогда вы ничего не заслужите, кроме презрения…».

Значит, выходит, всё дело в компетентности того человека, к мнению которого должен прислушиваться весь коллектив и, соответственно, ваше чадо. И далее по тексту: «Я убедился давно, что наибольшее уважение и наибольшая любовь со стороны ребят проявляются по отношению к тому, что мы называем высокой квалификацией, уверенное и чёткое знание, уменье, золотые руки, немногословие и полное отсутствие фразы – вот что увлекает ребят в наибольшей степени. Вы можете быть с ними сухи до последней степени, требовательны до придирчивости, вы можете не замечать их, если они торчат у вас под рукой, можете даже безразлично относиться к их симпатии, но если вы блещете работой, знанием, удачей, то спокойно не оглядывайтесь: они все на вашей стороне…».

Вспомните, как часто, приходя из школы, ваш ребёнок с горящими глазами захлебываясь рассказывал о «Серёге из 7-Б», который так клёво катается на скейте, или о «Даниле из 10-А», который классно кадрит девчонок… И как бы вы к этому ни относились, нужно понять, что эти «Серёги» и «Данилы» просто умеют делать что-то очень хорошо, профессионально. А теперь вспомните, кто-то из ваших детей восхищался Марьей Петровной, которая классно рассказывает урок, или Светланой Анатольевной, которая может здорово поговорить «за жизнь»? А уж о Владимире Сергеевиче, который может отжаться от пола сорок раз за полторы минуты, я вообще молчу… Нет у нас в школе таких! Не приживаются они в «приюте блатных и нищих», в который превратились наши школы.

Можно ли пороть детей?

В системе Макаренко есть ещё несколько интересных моментов, о которых «совковые» дети и понятия не имели. Первый момент – телесные наказания или попросту грубая сила – в советской системе ей, конечно, не было места. Ещё раз обращу ваше внимание: Макаренко не отказывался от применения физических наказаний, но это он считал крайней мерой, хотя иногда очень эффективной. Для того, чтобы применить силу, мы должны быть доведены до крайней степени отчаяния, причём это отчаяние должно быть видно окружающим, как говорится, «невооружённым глазом». Конечно, для школы это неприменимо. По крайней мере, я не пробовала. Но думаю, что мысли о таком виде наказаний закрадывались не в одну учительскую голову. А уж в родительскую… Сколько раз, дорогие родители, мы с вами, глядя в остекленевшие глаза наших оболтусов и обормотов и читая им очередную нотацию, думали: ща-ас как стукну! Так вот, Макаренко предлагает «стукнуть» только в случае самом-самом крайнем, когда в нас уже говорит не столько хитромудрый педагог, сколько возмущённый до крайней степени человек. А «пороть по субботам после бани» в «педагогических целях» ни в коем случае нельзя!

Второй момент, о котором мы – дети совдепии – не догадывались: взрослые должны советоваться с детьми, будь то поход в театр, крупная покупка или празднование дня рождения. Ну, где, скажите мне, вы видели семью, т.е. «коллектив», в котором всерьёз обсуждается с ребёнком, на что потратить заработанные деньги: на новую машину папе, на новую шубку маме или на новый мобильный телефон для чада? Мы можем обсуждать с ребёнком его детские траты, но уж никак не наши - взрослые. А ведь, если вдуматься, такое обсуждение несёт в себе и умение подчиняться коллективу, сиречь, семье, и умение планировать расходы, и даже умение жертвовать своими интересами ради других. Вы представьте себе современного ребёнка, способного отказаться от навороченной мобилы ради маминой шубки… Смешно? А ведь в будущем ему придётся отказаться от чего-то ради того, например, чтобы маме с папой лекарств купить… Вам всё ещё смешно?

Третий момент, совсем уж капиталистический с точки зрения «советской морали». С ним, кстати, многие родители и педагоги не согласились и по сей день – труд ребёнка должен быть оплачен. «Ужас! - скажете вы. - Это что же, за вымытую тарелку или убранную постель деньги платить?!» Ну, не надо так утрировать… Макаренко говорит о том, что если ребёнок выполняет непривычную для себя или объёмную работу, не входящую в круг его повседневных обязанностей, то его труд должен быть оплачен, пускай даже по самому низкому тарифу. Таким образом вы учите его зарабатывать деньги своим трудом, избавляете себя от необходимости регулярно давать ему деньги «на карманные расходы», а заодно избавляете ребёнка от унижения, потому что ему не придётся каждый раз клянчить у вас деньги, рассказывая, на какую ерунду, по вашему мнению, он собирается их потратить. Кому от этого плохо?

Вот и хочется мне спросить вас, уважаемые, неужели в том, что наши дети превратились в трудных подростков, которым абсолютно не интересно учиться в школе, у которых нет никаких авторитетов, виноват Антон Семёнович Макаренко? Или всё же Кук тут ни при чём?

Продолжение следует (не обнаружено).

Исходное место статьи в сети – предупреждение – имеется постороннее обрамление.

К перечню статей