К перечню статей

Московский областной политехникум

Учебно-методический кабинет

Информационный выпуск 1989 г.

С.А. Калабалин,

Г.К. Калабалина

Слово об учителе и о себе

(к столетию со дня рождения А.С.Макаренко)

г. Электросталь

1989 г.

Оглавление

ПРЕДИСЛОВИЕ 2

Из педагогического наследия С.А.Калабалина 3

САМАЯ ВАЖНАЯ СПЕЦИАЛЬНОСТЬ Ошибка! Закладка не определена.

Как нас воспитывал А.С.Макаренко Ошибка! Закладка не определена.

КОМСОМОЛЬЦЫ 10

Д И С Ц И П Л И Н А 12

ЧЕЛОВЕК С БОЛЬШОЙ БУКВЫ 14

ВСЕМ НАРОДОМ 15

Редактору "Литературной газеты" О.Войтинской и критику Ф.Левину 17

ВПЕРЁД ВМЕСТЕ С МАКАРЕНКО! 20

ПО СТОПАМ СВОЕГО УЧИТЕЛЯ 24

ЭТО РАЗВИВАЕТ НАСТОЯЩЕЕ ЧУВСТВО КОЛЛЕКТИВИЗМА Ошибка! Закладка не определена.

КОГДА МАТЬ - РОДИНА Ошибка! Закладка не определена.

ПОМОГИ ТЕМ, КТО ТЕБЯ ВОСПИТЫВАЕТ 29

Свист Ошибка! Закладка не определена.

Дорогим студентам – будущим учителям 32

ВСЁ ЛУЧШЕЁ В ДЕТЯХ ДАЁТСЯ ВОСПИТАНИЕМ 33

ИНТЕРВЬЮ ЧЕРЕЗ ГОДЫ 35

Письмо перед уходом на фронт 36

Письмо в школу-интернат № 2 Ленинграда (1959) Ошибка! Закладка не определена.

Письмо-рекомендация воспитаннику в парторганизацию 37

Письмо-благодарность шефам-друзьям Ошибка! Закладка не определена.

Письмо Н.Н. по поводу побега из колонии её сына Юры Ошибка! Закладка не определена.

Г.К.Калабалина. Выступления и статьи 39

УРОКИ МАКАРЕНКО 39

ДОБРОТУ НАДО ВОСПИТЫВАТЬ 40

ИНДИВИДУАЛЬНАЯ РАБОТА С ВОСПИТАННИКАМИ В КОЛЛЕКТИВЕ 42

ВОСПИТАНИЕ ОБЩЕСТВЕННЫХ НАВЫКОВ У ДЕТЕЙ 45

ЛИЧНЫЙ ПРИМЕР ПЕДАГОГА 49

РАСТИТЬ ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА 53

ПРЕДИСЛОВИЕ

Основное наше богатство - люди, личности. Идея проходящей сейчас в стране перестройки рождена и продиктована нашей партией, именно заботой о человеке.

"Одна из главных наших забот - воспитание и образование молодого поколения" - говорится в Обращении ЦК КПСС "К партии и советскому народу".

Как создать атмосферу творчества, открытости и гласности, взаимоуважения, сотрудничества учителей и учащихся? Как добиться самостоятельности и активности наших учащихся? Как воссоздать в подрастающем поколении подлинные идеалы и ценности социализма? На эти и многие другие вопросы даёт ответ педагогика Антона Семёновича Макаренко.

Сегодня, как никогда, нужны творчески работающие люди, с новыми прогрессивными идеями и подходами к обучению и воспитанию. Есть наработанный опыт учителей-практиков, интерес к которому сегодня особый. Взять, например, педагогический опыт Игоря Петровича Иванова, его методику коллективного творческого воспитания (коммунарская методика). Демократизация, происходящая во всех сферах нашей жизни, высвободила человека и вызвала к жизни поток коллективных мыслей, эмоций, инициатив, открытий.

И.П.Иванов говорит: «Есть три фактора, позволяющие овладеть искусством воспитания. Они связаны с макаренковской теорией и. макаренковским опытом. Мы овладеваем макаренковской методикой и на собственном опыте (в этом наше великое счастье), и на конкретном живом опыте других людей, и на опыте воспитанников Макаренко, и на опыте Сухомлинского, Ионина и других замечательных педагогов. Мы овладеваем обобщённой теорией с помощью макаренковского наследия».

Стиль жизни, который называют коммунарским, притягателен новизной по содержанию, своей неординарностью. Можно уверенно сказать, что там, где макаренковской педагогике придаётся первостепенное значение, там есть успех. Под мудрым руководством старших советы ребячьих коллективов берут в свои руки всю деятельность школьной жизни, становятся подлинными хозяевами своего района.

В ваших руках новый сборник материалов замечательных педагогов С. А. и Г.К. Калабалиных.

Вся их жизнь и трудовая деятельность связана с именем Антона Семёновича Макаренко. Работая по его системе, совершенствуя её в новых условиях, они тем самым строили живой памятник своему учителю.

Нам ещё предстоит открыть имена этих замечательных педагогов.

Огромный жизненный опыт, педагогический талант, умелые взаимоотношения с воспитанниками, высокие организаторские качества, поразительная способность создавать коллективы единомышленников, атмосферу человеческого родства, природный дар психологов - всё это снискало им почёт и уважение не только в детской, но и во взрослой среде, будоража сердца тех, кто искренне верил в силу творческой педагогики.

Уже давно нет с нами Семёна Афанасьевича Калабалина… Но в памяти народной такие люди живут и после смерти. Талантливый педагог С.А. Калабалин живёт в сердцах своих друзей, .соратников, своих многочисленных питомцев.

Большая дружба и переписка связывала с Калабалиными и И.П.Иванова. Взаимное общение помогало им в работе.

Жизнь доказала, что методика коллективного творческого воспитания должна разбиваться в разнообразных вариантах, путь проб и ошибок для неё не страшен. Главное - избежать шаблона, слепого подражания, творчески развивать эту методику с помощью рождённого нового коллектива.

Как-то Семёна Афанасьевича спросили, как он внедряет в практику идеи и принципы, за которые осуждали Макаренко. Он ответил:

"Работать только по советским принципам; с чувством гражданского долга и ответственности за дело воспитания, работать творчески, а не формально-бюрократически, отдавать себя всего, отдавать так страстно, чтобы быть любимым в детской среде. Система Антона Семёновича Макаренко - это творить, творить, творить»...

Описание отдельных форм, деталей воспитательной работы и жизни детских коллективов, руководимых А.С.Макаренко, его педагогические приёмы, находки, опыт успешного применения на практике системы Антона Семёновича, её методики и техники - вот о чём повествует настоящий сборник материалов педагогов Семёна Афанасьевича и Галины Константиновны Калабалиных.

В.В.Морозов,

методист кабинета детских домов и школ-интернатов московского областного института

усовершенствования учителей.

Из педагогического наследия С.А.Калабалина

Семён Афанасьевич Калабалин

(1903-1972)

Самая важная специальность

К моему сожалению, я не учился в педагогическом вузе, а закончил инженерно-мелиоративный институт. Но я считаю, что при желании воспитателем может быть каждый человек, который овладеет педагогическими знаниями и умениями. Педагогику я очень люблю. Любовь эту я унаследовал от Антона Семёновича Макаренко. Некоторые считают, что Макаренко неприязненно относился к педагогике, но это неверно: он неприязненно относился не к педагогике, а к отдельным "толкователям" её, которые такую преподают "педагогику" и так подают её, что сразу же пропадает вкус, пропадает любовь к науке. Я как-то слушал одного оратора, который говорил о красоте украинского языка, о красоте русского языка, но говорил он так, как будто набрал полный рот немытой шерсти и жевал её. Вот так иногда подают педагогику.

Я очень хорошо знаю Антона Семёновича не только как воспитателя, но и как учителя.

Мы, первые воспитанники, вступили в колонию малограмотными и чудовищно невежественными подростками от 12 до 20 лет. Несмотря на это, Антон Семёнович ухитрился за два года подготовить нас к поступлению на рабфак. Это, несомненно, нужно отнести за счёт удивительного мастерства - его и двух воспитательниц - Лидии Николаевны и Елизаветы Фёдоровны,

Кроме четырёх-пяти часов работы в школе, такого же количества времени в мастерской или в поле, Антон Семёнович с группой воспитанников, которых готовил к поступлению на рабфак, занимался ещё по четыре часа в день дополнительно. Всё это - не считая большой работы по самообслуживанию в колонии.

И вот так, усталые, не всегда сытые, мы сидели вечерами на кроватях и при свете каганцев готовились к поступлению на рабфак. Знаете ли вы, что такое каганец? В разбитом черепке горело вонючее масло - вот и каганец. Не очень хорошее освещение, но Антон Семёнович умел так излагать предмет, так увлекал нас, выходя далеко за рамки учебника, что учёба не была для нас обузой, - это были чуть ли не спортивные, весьма увлекательные занятия. Все мы были взрослые люди, и Антон Семёнович иногда не стеснялся говорить в таком тоне;

- Красивый ты, Семён, и стройный, но дурак невероятный.

И так он произносил эти слова, что я не обижался, и серьёзно спрашивал:

- А что нужно делать, чтобы не быть дураком?

- Нужно учиться.

- Так я же учусь.

- Нет, нужно не просто "учиться", а учиться буквально каждую минуту и на каждом метре нашей необъятной земли. Нужно уметь читать. Вот прочитай мне такую-то книгу и расскажи то, что прочитал.

Я рассказывал, но оказывалось, что я действительно не умею читать. Антон Семёнович не просто учил нас, а учил читать, видеть, понимать - учил учиться. Зажёг он в нас жажду к знаниям - спасибо ему за это великое!

Осилив поистине невероятную академическую нагрузку, мы подготовились к поступлению на рабфак. Мы понимали, что не одни мы испытываем тяжесть этой нагрузки, терпим лишения в смысле полного отсутствия свободного времени, но и Антон Семёнович был страшно перегружен и благодаря счастливому стечению обстоятельств, стали участниками его педагогического подвига, совершаемого изо дня в день без какой-либо рисовки или позы.

Макаренко в то время преподавал историю, русский язык, немецкий язык, рисование, черчение, математику и музыку. Он рисовал хорошо. Я помню прекрасный портрет девочки его работы, который в настоящее время находится в мемориальном музее. А теперь расскажу такой случай.

В 1935 году по заданию Макаренко я организовал в Виннице колонию рецидивистов - каждый из рёбят имел не менее трёх-четырёх судимостей. К 1937 году колония уже отличалась исключительной организованностью, "мажором" макаренковского звучания, тона. Было своё производство, а работали в колонии три воспитателя, не считая учителей школы. Был у нас великолепный духовой оркестр на 64 инструмента, играли классические вещи.

Вышел я как-то во двор и слышу: со стороны парка плывут звуки похоронного марша. Должен сказать, что наш оркестр так хорошо себя зарекомендовал, что его часто приглашали на похороны. Я пошёл в том направлении, откуда слышалась музыка. Оркестранты настолько увлеклись, что даже не заметили моего появления. Я подошёл и увидел, что под большой ивой группа ребят что-то делает, а в центре, на возвышении, стоял воспитанник Лира. Этот Лира, начисто лишённый ораторского дара, вдруг заговорил, да как!

- Дорогие ребята и вообще пацаны! Я как посмотрю на этот бездыханный труп, так вся душа дрожит, и аж сердце кровью обличается. Но вообще давайте скорее закапывать, чтобы не наскочил Семён.

Мне стало страшно: может быть, они ухлопали кого-то из ребят, закопают и скажут, что убежал. Я решил заявить о себе. Так тихо, грустно прошу:

- Товарищи, разрешите мне слово.

- Подошёл к пню, который служил трибуном Лире, и увидел такую картинку. Стоит гроб, сделанный по всем правилам гробостроительной техники, даже отделанный рюшем из марли. В гробу лежала собака. Посмотрел я на ребят, а у них глаза, как у тоскующего быка, что хотите, то и делайте с ними. И тут я понял, что вся эта история затеяна ими потому, что они давно не играли по-настоящему. Они познали многое: что такое разврат, лишения, поножовщина, тюрьма, но они прошли мимо неповторимого творческого периода, когда дети сами выбирают для себя игры. А тут вдруг прорвало - они решили оформить в такую игру гибель любимой собаки. При каких-то обстоятельствах эта собака, неизвестно откуда попавшая к нам, погибла. Её все в колонии любили. Ребята выкопали яму и хотели её туда уложить, но потом решили, что так неинтересно. Сделали прекрасный гроб, всё приготовили, как полагается...

И вот со мной произошло такое странное «педагогическое замыкание». Отстранив Лиру, я вскочил на пень и произнёс речь:

- Как же мы - 300 человек - не могли уберечь драгоценную для нас жизнь этого пёсика, нашего незабвенного Бобика! Давайте же все траурно гавкнем над его могилой.

Ни один не "гавкнул". И только один, удивительно у нас «способный» мальчик, около 20 лет, из которых большую половину он успешно провёл в первом классе, раскрыл было рот, но его остановили. Уже после похорон я решил несколько растормошить ребят:

- Любовь к животным очень хорошая черта, но даже помещики не хоронили так своих собак, не отпевали их траурными мелодиями Бетховена – это уже нехорошо. Ведь может так случиться, что я завтра умру, и вы будете этот похоронный марш играть на моей могиле?

Тогда этот "способный" мальчик из первого класса сказал:

- Нет, мы для вас другой марш сыграем.

Когда я рассказал этот эпизод Антону Семёновичу, он здорово хохотал и сказал, что всё прекрасно получилось.

Ребята ждали моего гнева, готовы были воспринять любой мой протест в форме какой-то кары, а я совершенно неожиданно для них включился в их игру. А чтобы включиться, надо и серьёзно относиться к игре, и иметь какое-то чувство юмора.

Макаренко считал, что если в природе можно насчитать миллион неожиданных ситуаций, то и мер воздействия, решения их должно быть два миллиона. И у него было два миллиона мер воздействия. За 19 лет жизни рядом с ним я не знаю случая, чтобы он повторился.

Самым эффективным средством передачи мастерства молодым было, как мне кажется, то, что Антон Семёнович каждое своё рабочее мгновение освещал ярким примером - призывом.

Иные же призывают, поучают жить красиво, общественно красиво, но не убеждают в этом своим личным примером. Это не наука, а ханжество. Макаренко всё делил с нами.

...В феврале 1921 года все наши воспитанники (30 человек) заболели тифозным сгустком (сыпной, брюшной, возвратный тиф). Не заболели только Антон Семёнович, завхоз Калина Иванович, воспитательница Елизавета Фёдоровна, я и конь. Малыши и хлопцы лежали в холодных спальнях, голодные. Мы с Антоном Семёновичем и Калиной Ивановичем пилили дрова, топили печи, помогали Елизавете Фёдоровне готовить пищу. Елизавета Фёдоровна и врачевала. Вечерами Антон Семёнович развлекал больных чтением, рассказами и мечтами.

Когда все здоровые расходились, Антон Семёнович подходил к каждому; кого ободрит словом, кому улыбнётся, на ком поправит одеяло, а к отдельным, застывшим в тифозном беспамятстве, ложился, чтобы своим телом отогреть, то же делал и я. С ним же возили наших тифозников в полтавские тифозные бараки, решительно требовали от врачей обязательного излечения. Антон Семёнович был уверен, что ни один колонист не умрёт. А все были уверены, что выздоровели только потому, что так очень хотел Антон Семёнович.

Это ли не передача опыта? Это ли не воспитание самим собою?

Таким он был, таким он оставался всю свою жизнь. Таким он остаётся и теперь - после своей физической смерти - в своих делах, думах и книгах. .

Он обладал самой нужной "специальностью" - он был настоящим человеком. Он был "человечищем, и как раз из таких, в каких Русь нуждается", - так говорил А.М.Горький о Макаренко.

"Марш тридцатого года".

Москва. "Просвещение",

1988 г.

Как нас воспитывал А.С.Макаренко

С Антоном Семёновичем Макаренко я встретился в декабре 1920 года в несколько необычной обстановке - в тюрьме, где я отбывал наказание за ошибки моего горького детства. С того времени прошло 34 года, но я хорошо помню все детали этой встречи.

А дело было так. Однажды вызвали меня к начальнику тюрьмы. Войдя в кабинет, я увидел, кроме начальника, незнакомого. Он сидел в кресле у стола, закинув ногу на ногу, в потёртой шинельке, на плечах башлык. У него крупная голова, высокий открытый лоб. Больше всего моё внимание привлёк большой нос и на нём пенсне, а за ними блеск живых, насмешливо-добрых, каких-то зовущих, умных глаз. Это был Антон Семёнович.

Он обратился ко мне:

- Это ты и будешь Семён Калабалин?

Я утвердительно кивнул головой.

- А ты согласился бы поехать со мной?

Я вопросительно посмотрел на него, а потом на начальника тюрьмы, так как моё "согласие" зависело от последнего. Антон Семёнович продолжал:

- Понимаю, с товарищем начальником я договорюсь сам. Теперь извини меня, пожалуйста, но так нужно, чтобы ты, Семён, вышел из кабинета на минуточку... Можно, товарищ начальник?

- Да, да, можно. Выйди, - отозвался начальник.

Я вышел.

Правда, стоя за дверью в коридоре, в компании с надзирателем, я иронически размышлял: "выйди, пожалуйста", "извини, Семён", - какая-то чертовщина, для меня непонятная. Слова все такие, которых я почти и не знал. Странный какой-то этот человек.

Затем меня опять познали в кабинет. Антон Семёнович уже стоял.

- Ну, Семён, у тебя есть вещи?

- Ничего у меня нет,

- Вот и добре, - сказал Антон Семёнович и обратился к начальнику; - Так мы можем прямо от вас и идти?

- Да, идите, - подтвердил начальник. - Ну, смотри мне, Калабалин, а то...

- Не надо, всё будет в порядке, - перебил начальника Макаренко.

- Прощайте!.. Идём, Семён, идём.

Двери тюрьмы широко открылись. Я в сопровождении Антона Семёновича вышел на самую радостную часть дороги своей жизни.

Только через десяток лет, когда я уже был сотрудником Антона Семёновича, он мне рассказал:

- А выставил я тебя из кабинета начальника тюрьмы затем, чтобы ты не видел, как я давал на тебя расписку: эта процедура могла оскорбить твоё человеческое достоинство.

Макаренко сумел заметить во мне достоинства человеческие, которых я тогда и не подозревал в себе. Это было его первое тёплое человеческое прикосновение ко мне.

По дороге из тюрьмы до губнаробраза я всё норовил идти впереди Антона Семёновича. Это для того, чтобы он видел меня, знал, что я не собираюсь бежать от него. А он - всё рядом со мной, развлекает меня разговором о колонии, о том, как тяжело организовывать её, и ещё о чём-то, только не о тюрьме, не обо мне и моём прошлом.

Придя во двор губнаробраза и предоставив мне колонистского коня по кличке Малыш, Антон Семёнович поразил меня своим поручением.

- Ты грамотный, Семён?

- Да, грамотный.

- Вот хорошо.

Тут он вынул из кармана бумажку и, вручая её мне, сказал:

- Получи, пожалуйста, продукты - хлеб, жиры, сахар. Самому мне нет времени, сегодня мне придётся побегать по канцеляриям. И, сознаюсь, не люблю я иметь дело с кладовщиками, весовщиками: как правило, они меня безбожно обвешивают и обсчитывают. А у тебя это получится хорошо.

И, не дав мне опомниться, хотя бы для приличия возразить,- быстро ушёл. Ну и дела! Интересно, чем всё это кончится? Я почесал себе затылок, очевидно, как раз то место, где рождаются ответы на самые трудные вопросы жизни, и продолжал размышлять: как же так? Прямо из тюрьмы и такое доверие - получить хлеб, сахар. А может, это испытание какое? Подвох? Я долго стоял с глазу на глаз со своими думами и пришёл к выводу, что Антон Семёнович просто ненормальный человек. Иначе как же доверить такое добро - и кому!

Когда я зашёл в склад, меня елейно-добренько спросили:

- Вы будете получать продукты? А вы кто?

- Потом узнаете, - и предъявил документы.

Всё, что полагалось, я получил, уложил в шарабан - сооружение, покоившееся на рессорах от товарного вагона. Через некоторое время пришёл Антон Семёнович и, удостоверились, что я поручение его исполнил, предложил запрячь коня и ехать.

При помощи вожжей, кнута, криков и причмокивания подобие лошади с 36-летним опытом лени тронулось с места. Отъехав не более двухсот метров от губнаробраза, Антон Семёнович предложил остановиться и обратился ко мне с такими словами:

- Я и забыл. Там вышло какое-то недоразумение с получением продуктов. Нам передали лишних две буханки хлеба. Отнеси, пожалуйста, а то эти кладовщики подымут вой на всю Россию. Я подожду тебя.

Мои уши и лицо зажглись огнём стыда. Отчего бы это? Раньше этого со мной не бывало. Соскочив с шарабана, вытащил из-под сена две буханки хлеба и направился на склад. А в голове мысли: что же он за человек? Сам же сказал, что его обвешивали, а я думал, как лучше сделать, чтобы отомстить кладовщикам хоть парой буханок хлеба, но он говорит "отнеси, пожалуйста".

- От спасибочки, молодой товарищ, - такими словами встретили меня кладовщики. - Мы так и знали, что это недоразумение и всё выяснится. До свидания. Будем знакомы.

Я обжёг их ненавидящим взглядом и быстро вышел.

- Ты будешь грызть семечки с орешками? - предложил Антон Семёнович, когда я уселся в шарабан. - Я очень люблю.

Истории с хлебом как и не бывало. А мог бы Антон Семёнович рассудить и так: я тебе доверил, я рискнул своим благополучием, забрал тебя из тюрьмы, а ты соблазнился хлебом, опозорил меня. Эх ты…

Нет, он так не сделал… Не оттолкнул он меня такой бестактностью, боясь, видимо, обидеть меня, боясь помешать самому мне переоценить поступок, который казался мне актом справедливого возмездия. Если бы он стал меня упрекать, вряд ли мы доехали бы с ним вместе в колонию.

Так Антон Семёнович поступал и в других случаях: необыкновенно осторожно, тактично и непосредственно, то с неподражаемым юмором, развенчивающим "героя", то выражая суровый протест и беспощадное осуждение,- то гневно взрываясь и вызывая к жизни если пока и не сознание подростка, то, на первый раз хотя бы страх. И в каждом случае он действовал по-разному, по-новому, не повторяясь. Убедительно, совершенно искренне и не колеблясь.

Теперь мне припоминается, что в бригаду по борьбе с самогоном привлекались как раз такие ребята, которые любили выпить и не раз в этом уличались. В особый ночной отряд по борьбе с грабителями на дорогах привлекались воспитанники, которые в колонию были определены за участие в грабежах. Такие поручения изумляли нас. И только спустя много лет мы поняли, что это было большое доверие к нам умного и чуткого человека, что этим доверием Антон Семёнович пробуждал у нас к действию спавшие до этого лучшие человеческие качества. Забывая свои преступления, мы, далее как бы внешне не исправляясь, становились в позицию не просто критического отношения к преступлениям, совершаемых другими, - мы и протестовали, и активно боролись с ними, а во главе этой борьбы был наш старший друг и учитель. Он вместе с нами заседал по ночам, подчас рисковал своей жизнью. Нам было бы стыдно предстать перед столом Антона Семёновича, нашего боевого друга и учителя, в роли нарушителя даже за самый малый проступок после того, как с ним, быть может, рядом лежали в кювете дороги, подстерегая бандитов. Какой простой и мудрый стиль воспитания! Какая тонкая, ажурная педагогическая роспись! И в то же время, какая прочная, стойкая, действующая без промаха, наверняка!

Бесконечно многообразны методы воспитательного воздействия Антона Семёновича Макаренко. Но главное заключается в том, что он воспитывал всех и каждого из нас в коллективе, для коллектива, в труде и самим собою - личным примером, словом и делом. Зная очень близко Антона Семёновича Макаренко, с 1920 по 1939 год, я не помню за ним ни единого промаха ни в общественной, ни в личной жизни. Ясно, что он был для нас постоянно действующим, самым живым и убеждающим примером. Нам хотелось, хотя чем-нибудь, быть похожими на него: голосом, почерком, походкой, отношением к труду, шуткой. Любили мы его настолько ревниво, что не допускали даже его права, допустим, на женитьбу. Мы готовы были считать это изменой. Каждый из нас имел право на сыновьи чувства к нему, ждал отцовской заботы, требовательной любви от него и изумительно умно ими одаривался.

Мне кажется, что А.С.Макаренко менее всего дрожал над тем, чтобы создать ежедневные благополучные условия и удобства для нас, подростков. Более всего Антон Семёнович трудился над нашим благополучием в будущем, над благополучием тех людей, в среде которых нам придётся жить. Какие умные и подвижные, удовлетворяющие юношеский задор формы общественной и организаторской деятельности придумывал Антон Семёнович!

Каждый колонист входил в отряд и участвовал в работе по хозяйству: на огороде, на заготовке дров, на скотном дворе, в мастерских и т.д. Должность командира была у нас сменной, но не строго выборной. Все мы получали навык организаторской деятельности, все учились оправдывать доверие своих товарищей, Антона Семёновича и всего педагогического коллектива. Именно поэтому мы все чувствовали себя хозяевами колонии, все болели душой за её судьбу, старались лучше работать. И когда к нам приходили новички, на них воздействовали не только Макаренко и другие воспитатели, но и сами колонисты. В такой обстановке ребята быстро избавлялись от дурных привычек и скоро находили нужный тон и стиль поведения.

В частной беседе со мной А.С.Макаренко говорил, что наказание, обязательное, доведённое до конца и убеждающее виноватого в его виновности, - одно из лучших средств тренировки сильной воли и характера. Всепрощение расшатывает волю.

Помню один эпизод, происшедший в 1921 году. Год был тяжёлый, голодный. Нашей колонии приходилось испытывать большие трудности и лишения. Особенно было тяжело с продовольствием. И вот в это время одна воинская часть подарила колонистам сто пятьдесят копчёных кур. Вдруг выяснилось, что одна курица пропала из погреба. Подозрение в хищении могло пасть на доложившего о пропаже колониста Ивана Колоса, заведовавшего погребами и складами колонии.

Антон Семёнович верил в честность Колоса и, чтобы выяснить, кто совершил воровство, приказал дать сигнал общего сбора. В течение трёх минут шестьдесят четыре колониста встали в строй развёрнутой линией. Антон Семёнович вышел к нам из своего кабинета. Ошпарил всех нас своим возмущённым взглядом и заговорил:

- Я думал, что у меня есть коллектив, коллектив товарищей, уважающих себя. Нет. Вы ещё не люди, вы микробы, способные пожирать друг друга. До какой подлости и низости мы дошли с вами, что сами же у себя тащим! Да ещё что - подарок воинов, самих впроголодь живущих и в бой идущих. Ну, не черви ли после этого мы с вами? Так нет же, - я-то ни вором, ни микробом не хочу быть. Я - человек! И моё презрение к воровству поможет мне найти вора. Слышите? Стоять так! Я буду подходить и каждому из вас, а вы смотрите мне прямо в глаза!

Антон Семёнович направился к правому флангу, и мне пришлось первому посмотреть ему в глаза. Примерно в середине шеренги он вдруг закричал:

- Выйди из строя! Мерзавец! Тебе больше всех есть хочется?! Ты более нас голоден?! - Разносил Антон Семёнович выхваченного из строя нашего товарища по кличке Химочка,

- Я не ел её, - закричал Химочка, - я спрятал курицу.

От этих слов Химочки мы оцепенели. В голове каждого из нас промелькнула мысль: как же Антон Семёнович узнал вора? "Гипнотизёр", - так умозаключили многие.

Тем временем Химочка принёс курицу, завёрнутую в лопухи.

- Так вот, - обратился Антон Семёнович к Химочке, - ешь!

Раз ты её уже взял, прятал её где-то, как хорёк, мы её отдадим тебе на полное растерзание.

Химочка не спешил выполнять распоряжение, медлил, отнекивался.

Антон Семёнович подал команду:

- Колония! Стоять смирно до тех пор, пока Химочка съест курицу!

И сам стал рядом со мной с правого фланга.

Думается мне, что эта минута стоила самого большого напряжения не Химочке, не нам всем, а самому А.С.Макаренко. Он этой командой включил и нас в острый конфликт. Активно включил. На чью же сторону станут эти "серые человеки"?! Разум, общественный интерес взял верх над частным. Мы глазами требовали от Химочки исполнения приказа Антона Семёновича. Химочка начал кушать, а мы все почувствовали облегчение и стали ласково, улыбками подбадривать неудачного воришку...

Во-время обеда кто-то из ребят подошёл к Химочке с насмешкой:

- Ты, наверно, наелся курятины, - отдай мне свой борщ!

Через минуту этот шутник уже был в кабинете, и Антон Семёнович журил его:

- Твой товарищ ради всех нас понёс тяжкое испытание. Немного найдётся среди нас готовых совершить такой подвиг, как съесть курицу перед строем своих товарищей - как наказание. Химочка вырос в моих глазах, а ты - слеп. Подумай, чудак-человек!

- Я уже подумал, Антон Семёнович. Грубо это у меня получилось. Как вы думаете, простит мне Химочка?

- Не знаю, попробуй. И зарекись!..

Какой хороший сгусток чувства, жизни!

Переписываясь с товарищами по колонии, я поддерживал связь и с Химочкой. В одном из писем, перед самым началом войны, в 1941 году, жена Химочки писала: "Всем хорош Ваня; и как муж, и как отец, и ответственный пост понимает, а вот, странное цело, курятины не ест...»

Однажды утром в кабинет к Антону Семёновичу прибежали девочки и наперебой затараторили, что они больше во двор ни за что не выйдут.

- Будем всё время сидеть в спальне и в столовую ходить не будем.

- Это почему же? - спросил Антон Семёнович.

- А потому, что Вася Гуд ругается, как сапожник (А он и в самом деле был сапожник).

- Неужели ещё ругается, девочки?

- Какой же нам интерес наговаривать?

Присутствуя при этой сцене, я чувствовал себя неловко. Сколько раз я слыхал ругань Гуда, а вот остановить ни разу не пытался.

- Хорошо, девочки, идите, - И, обращаясь ко мне, Антон Семёнович сказал: Василия надо просто перепугать, и перестанет ругаться. Позови его...

Вася Гуд робко переступил порог кабинета. Кстати, интересная деталь: если кого вызывали "к Антону", - значит, по делу вообще, а если "в кабинет", - значит, отдуваться.

Вызывая Гуда, я сказал:

- В кабинет!

- За что? - опросил Гуд.

- Там узнаешь...

Взъерошенного Гуда Антон Семёнович встретил зловещим шипящим голосом:

- Значит, ты ещё не перестал издеваться над славным русским языком? Ты дошёл до такого бесстыдства, что даже в присутствии девочек ругаешься? А что же дальше?! Меня, меня скоро будешь облаивать?! Нет! Нет! Не бывать атому! Как стоишь?! Пойдём! Пойдём со мной в лес, я тебе покажу, как ругаться! Ты надолго запомнишь, козявка ты этакая! Идём!

- Куда, Антон Семёнович? - пропищал Вася Гуд.

- В лес! В лес!

И пошли они в лес, Антон Семёнович впереди, Вася за ним. Отойдя примерно на полкилометра от колонии, Антон Семёнович остановился на небольшой полянке:

- Вот здесь ругайся! Ругайся, как тебе вздумается!

- Антон Семёнович, я больше не буду, накажите как-нибудь иначе.

- Я тебя не наказываю, я условия тебе создаю. Ругайся!

Вот тебе часы мои. Сейчас двенадцать. До шести хватит тебе, чтобы наругаться вдоволь? Ругайся!

Антон Семёнович ушёл.

Ругался или не ругался Вася, сказать трудно. Может, Вася рискнул бы уйти совсем, но мешали часы: они, как бы на привязи, держали его.

Ровно в шесть часов Вася явился в кабинет:

- На сколько лет наругался? - спросил Антон Семёнович.

- На пятьдесят! – выпалил Гуд.

Удивительное дело: Гуд перестал ругаться, да и не только он…

В кабинете Антона Семёновича всегда было многолюдно. Колонисты шли сюда посоветоваться не только по вопросам жизни коллектива, но и по сугубо личным делам. И с каждым Антон Семёнович находил время поговорить. Иногда серьёзно, задушевно, а иногда ему было достаточно сказать какую-нибудь шутку, чтобы мгновенно убедить в чём-либо собеседника. Со мной, например, было так. В 1922 году я по-настоящему влюбился в одну девушку, звали её Ольга. Со своей трепетной тайной я пошёл к Антону Семёновичу, как к отцу. Выслушал он меня, потом встал из-за стола, взял меня за плечи и сказал тихо, с чувством:

- Спасибо тебе, Семён. Какую неизмеримую радость ты принёс мне. Спасибо!

- За что же, Антон Семёнович?

- Во-первых, за твоё доверие ко мне. Эта твоя любовь только тебе принадлежит. Всякие бывают люди: доверишь иному свою тайну, а он в хохот или пошёл звонить всем и вся. Я так не сделаю. Я сберегу твою тайну, как свою личную. (Тут уж я благодарно облучил его своими глазами, а он продолжал). Во-вторых, ты помог мне убедиться, что никакие вы не особенные, вы такие же, как все люди. Любви все возрасты и все люди покорны, в числе их и мои хлопцы. Значит, ты человек по всем статьям. А теперь о самом твоём чувстве: не расплескай его, не расточи его во лжи и блуде. Люби красиво, честно, бережливо, - по-рыцарски... Ну, ради такого дела, и я не хочу сейчас работать, пойдём ко мне поужинаем...

Не отпугнул меня Антон Семёнович, не загнал в подполье моё чувство. Не опошлил нотациями, упрёками, не оскорбил равнодушием или притворным участием.

И вот уже в 1924 году, когда я приехал в колонию на каникулы, мальчик Антон Соловьёв сказал мне, что Ольга изменила мне и вышла замуж. Я побежал за три километра в деревню, где жила Ольга. Оказалось, что это правда.

В колонию вернулся поздно вечером и зашёл к Антону Семёновичу. Вид у меня был самый разнесчастный.

- Что с тобой, Семён, ты болен?

- Не знаю, наверное, болен.

- Ты иди в спальню, а я пришлю к тебе Елизавету Фёдоровну,

- Не надо. Не поможет мне Елизавета Фёдоровна. Ольга мне изменила. Замуж выходит. В воскресенье свадьба... Не верят нам, колонистам.

- Ты что? Неужели правда?

- Правда, всё пропало. Я думал - на всю жизнь, а тут...

Я заплакал.

- Не понимаю, ты прости меня, Семён, я ведь месяца три тому назад был у Ольги, говорил с нею. Сна тебя любит. Тут что-то не так.

- Что там не так, когда свадьба. А я, Антон Семёнович.., только не сердитесь и не подумайте, что я это так... Я повешусь!

- Тю! Ты что сдурел, Семён?

- Не сдурел, но жить мне больше незачем.

- Ну и вешайся, чёрт с тобой! Тряпка! Только об одном прошу тебя: вешайся где-нибудь подальше от колонии, чтобы не очень воняло твоим влюблённым трупом.

Антон Семёнович что-то передвинул на столе. Сказал же он это так, что мне и вешаться сразу расхотелось. А он подсел ко мне на диван и поплыл в моё сердце и разгорячённый мозг теплом и дружбой. Потом он предложил пойти во двор, посидеть под звёздным небом и помечтать о лучшем будущем, о лучших верных людях...

Антон Семёнович обладал прекрасными человеческими достоинствами, он был человеком большой души, у которого можно было многому научиться. В его знаменитой книге «Педагогическая поэма» показаны не вымышленные люди. Все персонажи этой книги действительно жили в колонии имени А.Н.Горького. Автор изменил лишь некоторые имена. В конце книги Антон Семёнович говорит о дальнейшей судьбе своих воспитанников. Все они, бывшие беспризорники, правонарушители, встали на правильный путь. Они избрали профессии рабочих, инженеров, агрономов, врачей, лётчиков, педагогов.

Многие из них, уже будучи взрослыми, коммунистами, храбро сражались с врагами в годы Великой Отечественной войны и сейчас трудятся на благо Родины, каждый на своём посту. Например, Иван Григорьевич Колос, названный в "Педагогической поэме" Иваном Голосом, стал инженером, работает в Мончегорске, Николай Фролович Шершнёв /Вершнёв/ - ныне врач в Комсомольске-на-Амуре, Павел Петрович Архангельский /Задоров/ - инженер-подполковник, Василий Иванович Клюшник /Клюшнев/ - офицер Советской Армии. Многие погибли во время войны. Вследствие осложнений после тяжёлых ранений, в 1954 г. умер подполковник Григорий Иванович Супрун (Бурун).

И я, и все мои товарищи, бывшие колонисты с глубокой благодарностью вспоминаем нашего наставника Антона Семёновича. Это его заботами и вниманием был создан в колонии тот коллектив, который стал умной школой жизни всем его отдельным членам.

Антон Семёнович говорил: «У человека должна быть единственная специальность – он должен быть большим человеком, настоящим человеком». Сам Макаренко в совершенстве владел этой «специальностью» и делал всё, чтобы ею овладели и мы, его воспитанники.

"Воспоминания о Макаренко"

Сборник материалов

Лениздат. 1960 г.

КОМСОМОЛЬЦЫ

Тысяча девятьсот двадцать первый год. По Украине ещё бродят разрозненные бандитские шайки.

Мы, воспитанники детской трудовой колонии имени М.Горького, стоим на опушке леса, у обочины дороги.

Солнце уже зацепилось за водонапорную башню. Пора бы Антону Семёновичу быть дома, а его всё нет. Никогда он так долго не задерживался в городе. Сегодня мы его ждём особенно нетерпеливо: он должен привезти разрешение на создание в колонии комсомольской ячейки.

- Пойдём ему навстречу, - предложил Павлик Архангельский.

И мы зашагали по тёплому булыжнику мостовой. Шли молча. В курчавых юных головах роились догадки о причине несвоевременного возвращения из города завкола. Мы подошли к изгибу дороги, излюбленному месту бандитских засад.

И вдруг остановились. До нас донеслось цоканье подков о мостовую и знакомый металлический скрип нашего фургона.

- А ну, бегом, хлопцы! - сказал я друзьям. Выбрасывая ноги вперёд, мы ринулись навстречу Антону Семёновичу. Наши головы замелькали в кустах подорожной шелюги. Тут движением руки я остановил ребят и заставил "приземлиться". А сам приподнял голову над кустом. Вижу, Антон Семёнович и Антон Браткевич стоят со связанными руками, а перед ними двое бандитов с обрезами. Третий выворачивает карманы у Антона Семёновича, а ещё двое выгружают подводу.

Нас шестеро смелых горьковцев. Неужели струсим? Никогда!

Только напасть неожиданно, не дав опомниться грабителям. Мы подползли к самому краю обрыва и кинулись на бандитов с криками "стой!"

Не успели опомниться головорезы, как на каждом из них сидел ловкий колонист, поражая свою жертву громом ударов. Самый маленький и юркий из нас, Шелухин, освобождал от верёвок Антона Семёновича и Браткевича, которые не замедлили прийти нам на помощь. Не прошло и пяти минут, как бандиты были смяты и, связанные вожжами, поводками и ремешками, стояли с опущенными головами.

- А, и вы, соседушка, тут, - обратился Антон Семёнович к одному из пленников, узнав в нём местного кулака.

Отпустите ради бога, Антон Семёнович, мы обознались, взвыл гривастый потомственный бандит.

- Ну как, Антон Семёнович? - обратился я.

- Чего нукаешь, завтра на базаре будешь хвалиться. Подумаешь, умно: прямо с неба на дула обрезов прыгать!

- Да я не об этом, Антон Семёнович, я о комсомоле. Разрешили?

- Будет у нас комсомол? - спрашивал и Костя Кветковский.

Антон Семёнович нахмурился. Мы насторожились.

Антон Браткевич, успевший с ребятами погрузить в фургон копчёных кур, хлеб и что-то похожее на штаны, безнадёжно махнул рукой:

- Чего вы пристали к Антону Семёновичу? Сами попробуйте. Хиба ж можно договориться с оцею каменюкою.

- Значит, нам не доверяют, - заключил Шелухин.

- То не губнаробраэ, а глупнаробраз, - съязвил Павло.

- Собрание считаю закрытым, - заявил Антон Семёнович. - Рушайте домой.

Браткевич уселся на тачанку и усиленно зачмокал на Малыша: бандиты плелись впереди подводы, -а мы, окружив Антона Семёновича, заключали процессию.

Антон Семёнович говорил:

- Три часа доказывал возможность и необходимость организации комсомола в колонии. В губкоме комсомола почти не возражают, а наробраз протестует.

- Протестуют? - спросил Алёша Зотов? - Та за кого же они нас принимают? Чи не контрреволюция там какая собралась?

- А за кого же тебя прикажешь принимать? - заметил Шелухин. Ты же сам убеждал всех, что ты злостный махновец.

- Та какой же я махновец? - с обидой в голосе отмахивался Зотик. - Я же только двор подметал у махновцев, сапоги им чистил, а они мне за это давали сало и по морде.

Дружный взрыв хохота сопровождал его слова.

Вот что, хлопцы, - продолжал Антон Семёнович. - Есть у меня такое предложение...

Глаза у ребят заблестели надеждой.

- Постучимся-ка мы с ваш в другие двери. Выделите одного-двух хлопцев, и пусть они пойдут в район и попытаются там всё это оформить.

Все разом загалдели.

- А послать надо Семёна, - продолжал Антон Семёнович. - ему это дело знакомо. Он и комсомольцем уже был где-то в армии. С селянскими ребятами он договорится быстро.

- Правильно! Семёна, Семёна!..

- А чтобы ему не было скучно, и я пойду с ним, - выдвинул свою кандидатуру Павлик Архангельский.

На другой день я и Павлуша с узелком провизии и со списком будущих двенадцати комсомольцев отправились за тридцать перст в Перещепинский район. А через десять дней в присутствии представителя райкома комсомола на торжественном собрании колонии была организована наша комсомольская ячейка.

Антон Семёнович поздравлял нас и говорил:

- Только не задаваться. Вы теперь мои настоящие и первые помощники. Вы - хозяева колонии. Я теперь не один.

И потекли длинные хорошие вечера. Сидя на лавках, на полу, мы слушали и запоминали первые уроки политической грамоты беспартийного большевика, организатора горьковских комсомольцев - незабвенного Антона Семёновича Макаренко.

Прошли годы. И мы, люди, воспитанные Антоном Семёновичем под грохот орудийных залпов гражданской войны, заняли своё место среди строителей чудесного здания социализма. Многие из нас находятся в рядах Красной Армии, многие были участниками славных боёв у озера Хасан, многие работают на стройке Куйбышевского гидроузла, и везде мы продолжаем борьбу за то, чтобы по-большевистски воспитанный человек жил в мире прекрасном и достойном его, в мире, за который борется наша партия...

"Воспоминания о Макаренко".

Сборник материалов.

1960 г.

Д И С Ц И П Л И Н А

Весна 1922 года. Колония имени Максима Горького. Как сейчас, помню разговор с Макаренко.

- Антон Семёнович, отпустите меня домой.

- Что ж, можно. О матери подумал? Хорошо! Это очень хорошо!

- Да нет. Откуда вы взяли, что я о матери думаю? Я об отце больше... И так, вообще, хочется побывать дома.

- Семён! - И Антон Семёнович как-то так на меня посмотрел, что во мне сразу всё затрепетало. - Не стыдись, Семён, любви к матери. Любить мать может только настоящий человек. А отпуск надо оформить. Ты - командир, без совета командиров я отпустить не могу. Но поддержу.

- Спасибо!

На совете командиров Шершнёв, разглаживая о голое колено моё заявление, устно излагал его содержание;

- Так пот, командиры, Семён просится в отпуск до субботы в своё, значит, село, в Сторожевое, С отцом, с матерью повидаться. Кто будет говорить первым?

- Да что тут говорить? - отозвался Гриша Супрун, - Семён-первый командир, колонист, да и на рабфак же идёт... Моё такое мнение, что надо дать отпуск.

Проголосовали, и я получил бумажку:

"Удостоверение,

Дано настоящее колонисту Семёну Калабалину, колонии имени М«Горького, в том, что на основании решения Совета командиров ему предоставлен отпуск в Чутовский район, село Сторожевое, с понедельника 22 мая 1922 года по субботу 27 мая 1922 года до 1.2 часов дня. Заведующий колонией А.Макаренко. С.С.К. Н.Шершнёв".

Версты две меня провожали ребята, а потом, пожелав мне весёлого отпуска, помчались назад.

К вечеру я был в родном селе. Как-то по-особому меня приветствовали дворняги, я вдыхал знакомые вечерние запахи села, слушал скрип телег, дребезжанье плугов и возгласы возвращающихся с полей пахарей.

А вот и мост. Церковь, о, меня кто-то узнал! Я услышал чей-то голос:

- Калабалинский, самый младший, про которого говорили, что убит. А вот и наша хата. Мать!.. Она смотрит на меня. Узнала!

- Мама!

Я обнимаю её, губами собираю на её щеках слёзы материнской радости.

… Мать!

Она одна и она неповторима.

Дни словно взбесились. Утром, только утром был вторник, а вечером – уже среда. Я ни на одну минуту не забывал, что я только в отпуске, что я принадлежу коллективу, что мой дом там. Но и в семье было тепло и весело.

Дома готовились к свадьбе. Женился старший брат. Приходили соседки, о чём-то с матерью перешёптывались, что-то приносили под передниками. Только одному брату, виновнику всех этих предсвадебных хлопот, можно было ничего не делать.

Нежась ночью на телеге с сеном, я друг вспомнил, что завтра, в субботу, мне надо быть в колонии. Да, завтра и не позднее 12 часов. Иначе – позор! «Опоздал из отпуска». А как же свадьба? Молодёжь, танцы… Лучше меня ведь чёрта с два кто станцует! Я вскочил с телеги и побежал в хату. Отец уже спал, а мать возилась с тестом.

- Мама! Я завтра утром должен уже идти.

- Куда? Что ты, бог с тобой!

- В колонию. У меня отпуск, мама, надо идти.

Поднялся с постели отец, встали и брат с товарищами. Все зашумели:

- Ничего тебе, Семён, не будет. Свадьба, брат женится. Это же тебе не симуляция какал.

- Думала, хоть в такой день всех увижу! У людей все вместе, все на глазах, а я растеряла своих, всех растеряла! - жаловалась мать, склоняясь над горшками.

- Так, говоришь, нельзя? - спросил отец. - Ну, что ж... Раз нельзя, так нельзя. Иди, спи перед дорогой. Путь-то не близкий.

В пять часов утра я уже был на ногах. Мать, не переставая плакать и упрашивать, завязывала узелок со свадебными яствами. Отец подал "папушу" душистого табаку:

- Возьми. От меня передай Антону Семёновичу. Видно, человек он большого ума и сердца. Берегите его... А табак, скажи, доморощенный

- А может, всё-таки останешься, Сенька? просил брат.

- Нет, Андрей, не могу. Порядок такой. Сам голосовал. Антона обижу, всех обижу. До свиданья!

Хоть и сосало под ложечкой, выть хотелось, но меня влекла ни с чем не сравнимая сила - коллектив. Долг перед коллективом.

В одиннадцать часов дня я влетел на квадрат двора колонии, окружённого каре сосновых полчищ.

Семён, Семён! - закричали колонисты, подбегая ко мне со всех углов колонии.

Я кому-то бросил в руки узел, а сам побежал в кабинет:

- Здравствуйте, Антон Семёнович!

- О, Семён! Здоров!

Антон Семёнович поднялся. Обнялись, как будто годы не виделись.

- Садись, рассказывай.

- Да чего же там рассказывать?

- Всё рассказывай! Как живут дома? Как идут дела в селе? Чем народ занимается?

- Ну, как живут? Хорошо живут. Отцу моему дали хату, земли пять десятин… Всем земли дали! Помещичью землю, лошадь и корову дали...

- Угу, хорошо. А табак хороший!

- Хорошо, говорю, живут. Хлеба на поле, как море. Довольны люди. В комсомоле почти вся молодёжь. Читальню организовали, спектакли ставят.

- Очень хорошо! А как твои старики?

- Помолодели. Вчера так пристали - не пускают, да и всё!

- Что же, хлебопашеством предлагали заняться?

- Да нет, об этом речи не было. На свадьбу оставляли.

- На свадьбу? Тебя женить вздумали, или как?

- Брат женится. Завтра свадьба.

- Брат женится? Ну, и дурак, что не остался!

- Антон Семёнович, да как же я мог остаться?

- А-а, Семён! Здорово! - просунулось весёлое лицо Коли Шершнёва – давай удостоверение, а то опоздание запишу!

И я отдал Коле аккуратно сложенный документ.

- Коля, собери совет командиров! - сказал Антон Семёнович.

- Есть собрать совет командиров!

Через три минуты дверь закрылась за последним командиром.

- Товарищи командиры, вы простите, что я оторвал вас от дел. Но это тоже важно. Я прошу продлить Семёну отпуск до понедельника. Брат у него женится. Завтра свадьба!

- Дело это важное, - вставила Маруся Терещенко,

Антон Семёнович! Командиры! - взмолился я. - Зачем же такое? И без меня обойдутся, Я против...

- Брось, Семён! Ведь хочется? - загудели командиры.

- Постойте шуметь! - Антон Семёнович застучал карандашом по столу. - Не ради тебя, Семён, это делаем, ради матери. Это, может, самое большое для неё счастье… У меня - мать, и у них у всех. - Антон Семёнович обвёл вокруг себя рукой.

- Предложить Семёну в обязательном порядке возвратиться в отпуск! - заключил Шершнёв.

- Правильно! - подтвердили все командиры.

- Есть! - ответил я. - Но прошу выделить ещё одного командира в гости к моим родным.

Мне и Супруну написали отпускные удостоверения, и толпа колонистов шумно проводила нас в путь. Колония осталась позади. Глухой лошадиный топот. Оглядываемся.

- Гляди, Гриша! Ведь это наш экипаж. И Мери!

- Кажется... А на козлах никого нет. Мери убавила размашистый бег и остановилась. Вдруг из экипажа выпрыгнул Антон Семёнович.

- Далеко, Антон Семёнович? Почему без Браткевича? - спросил я.

- Садитесь! Ты, Семён, на козлы. Решил и я погулять на свадьбе.

- Как! Вы к нам? Ко мне, в Сторожевое?!

- А что же тут такого? Сами бродите везде, а я сижу в лесу, как монах. Садитесь. Чего глаза вытаращили?

- Да я никак не пойму как-то,- сказал я,

- Что? Жалко чарку горилки и одного пирога со сметаной?! А?

- Антон Семёнович!

Я крепко сжал его руки, толкнул Супруна на сиденье экипажа, а сам привычно взметнулся на козлы.

Мери бойко взяла с места.

А что творилось со мной!.. Воздух звенел серебром и, казалось, вливался в сердце, наполняя его необыкновенным человеческим счастьем.

...Почти двадцать лет прошло с тех пор, а я и теперь как будто сижу на козлах и мчусь вперёд, полон сил и весенних стремлений.

- Служи нашему народу, Семён! - говорил Антон Семёнович.

И я стараюсь служить. Нет ничего на свете благороднее труда, и нет почётнее долга, чем труд. И мой тяжёлый, но радостный труд педагога связан для меня навсегда с памятью горячо любимого Антона нашего Макаренко.

«Воспоминания о Макаренко».

Сборник с материалов.

Лениздат. 1960 г.

ЧЕЛОВЕК С БОЛЬШОЙ БУКВЫ

Ещё не умолкли громовые раскаты гражданской войны, ещё набухали почками и выростами, как на запущенной ниве, будяки, атаманы, ещё по ночам по сёлам и проезжим дорогам украинские дядьки и тётки кричали "рятуйте!". В этот беспокойный 1920 год у подножия педагогического Олимпа появился скромный педагог-революционер Антон Семёнович Макаренко. Ему суждено потом стать педагогическим мудрецом, творцом системы коммунистического воспитания.

В начале своей замечательной "Педагогической поэмы" Антон Семёнович пишет о том, как перед ним завгубнаробразом ставит задачу: "Нужен нам такой человек вот... Наш человек! Ты его сделай!"

Эту, не совсем ясно выраженную задачу, Антон Семёнович понял, как задачу, поставленную самой революцией, понял, как должен был понять честный интеллигент, как учёный, ставший под знамя революции. А поняв, Антон Семёнович приступил к её решению, не формально, не как кустарь-одиночка, а как мастер-новатор, как творец-художник, как мыслитель-большевик.

Ураган революции многое разрушил, разнёс в щепки, многое задел, а вот педагогики только коснулся. Её рутина, её консерватизм, каста её педагогических знахарей была патриархально-домостроевски сильна. И вот это старое не хотело сдавать своих позиций. Оно не умерло вместе с царской Россией, оно желало зло жить и зловонить в самом нежном цеху революционного строительства социалистического государства - в цеху воспитания нового человека, нового человеческого общества - коммунистического общества.

Ясно, что человека-коммуниста коммунистическое общество должно воспитывать только коммунистическими методами. А вот этих новых методов и не было, да и быть не могло. Их надо было создавать. «Педагогический Олимп» не только не создавал коммунистических методов, наоборот, всячески тормозил это дело и шельмовал тех педагогических тружеников? которые творили новое, коммунистическое. «Олимпийцы» высидели по-шамански кабинетно-оскорбительную педагогику, а в это время А.С.Макаренко вместе с живым человеком-гражданином создавал коллектив, как цель воспитания» и коллективную систему воспитания. На голову Антона Семёновича обрушились потоки помоев "педагогической блевотины", извергавшейся с самой вершины «Олимпа».

Макаренко не отступил, он продолжал творить. Он был большевик, он стоял на твёрдом социалистическом сегодня. Ему утвердительно пожимали руку Горький и наследники Дзержинского – чекисты. Это они предложили Антону Семёновичу создать детскую коммуну имени Ф.Э.Дзержинского. Чекисты - замечательные люди революционной смелости, стражи революции, поняли и оценили гражданское значение учения Макаренко.

В течение семи лет Антон Семёнович создавал детскую коммуну им. Дзержинского мировой известности. Вчерашние беспризорные, девочки и мальчики, сегодня уже сидели за партами средней школы, вычерчивали сложные узоры фотоаппарата "Лейка", работали на сложных заграничных и отечественных станках. Созданный детский коллектив создавал ценности материальные и духовные - Человека. Коммуна имени Дзержинского описана Антоном Семёновичем в его повести «Флаги на башнях».

Антон Семёнович создал науку о коммунистическом воспитании, которая оправдала себя в образах тысяч воспитанных им граждан нашей Родины. Его система живёт и уверенно, победоносно заявляет о себе, о своём праве. Система живёт, а её оскорбители, жалкие космополиты, вроде Лёвина, падают в яму, ими же вырытую.

Антон Семёнович Макаренко был Человеком и воспитывал, как Человек,- естественно, по-человечески, уважая нас, требуя от нас, воспитывал в труде, в мечте, перспективой, верой в коллектив, служением коллективу, воспитывал самим собою.

Что может быть в наше время важнее дела воспитания высокоидейного, здорового, примерной нравственности человека!

Дело воспитания в нашей стране должно быть отнесено в почётный перечень строек коммунизма, а это значит дело всенародное.

"У человека должна быть единственная специальность,- говорил А.С.Макаренко, - Он должен быть большим человеком, настоящим человеком". И это дело наших рук, нашей чести, нашей совести.

/рукопись/

ВСЕМ НАРОДОМ

2 апреля 1920 г,

Дорогой Владимир Ильич!

...Обращаю Ваше внимание на необходимость принять решительные меры по борьбе с детской преступностью. Теперь, будучи ознакомлен с положением этого вопроса, я знаю, как ужасно быстро развивается зараза преступности...

Изоляция не достигает цели. Необходимы иные меры, и я предлагаю организовать "Лигу борьбы с детской преступностью", куда мною будут приглашены все наиболее авторитетные деятели по вопросам воспитания дефективных детей и по вопросу о борьбе с преступностью детской. С этим необходимо спешить.

А.Пешков.

В 1920 году началось это великое регулирование потока маленьких искалеченных судеб, среди которых была и моя. Лучшие поместья, княжеские и графские особняки конфисковывались для нас. Нормы нашего питания были приравнены к красноармейским.

В колонии, коммуны, детские дома, интернаты пошли коммунисты, просто добрые люди, имевшие хоть малый талант общения с детьми. Одной из первых на Украине, вблизи Полтавы, в сентябре 1920 года была открыта колония для несовершеннолетних правонарушителей, вскоре приняла имя М.Горького, Организатором и главным воспитателем её был Антон Семёнович Макаренко, удивительный Человечище, беспартийный большевик, сделавший идеи социалистической революции своими, педагогическими.

Макаренко с двумя своими помощниками воспитывал нас собою, всем окружающим нас миром, событиями дня. Завезённый в колонию старенький движок был весточкой будущих радостей от лампочек Ильича. Работа в поле с раннего утра и до позднего вечера наполнялась уверенной мечтой о будущем обильном куске хлеба, поднимала нас сознанием участия в решении проблемы Хлеба. Инструктор столярного дела приобщал нас к рабочему классу, и мы грезили о цехах заводов.

Таясь от нас, наши воспитатели выходили на большак, по которому шли толпы голодающих, чтобы отдать им свою малую пайку хлеба. Мы, таясь от воспитателей, поступали так же. И эта отданная голодной матери и детям на её обессиленных руках, порция золотого хлеба тоже воспитывала нас.

Может, этот самый акт родил во мне постоянную готовность борьбы со злом. Может, как раз он - этот акт - привёл в мою семью восемь обездоленных ребят и сделал их братьями моих кровных детей.

Так это было. Так покончила страна с горьким сиротством, беспризорщиной. Множество людей отдают сегодня своё время подросткам бескорыстно.

Есть сотни кружков, объединений, секций - в Ленинграде, Темиртау, Салавате, Баку, Ярославле. Есть самодеятельные подростковые отряды "Искателей", друзей пограничников и так далее, продолжающие макаренковскую практику коллектива - коммуны.

Но все эти добрые зёрна, так щедро брошенные в поле, кое-где и не проклюнулись сквозь корку равнодушия. Выход - в объединении. В двадцатом Горький говорил о «Лиге», в тридцатых действовало общество "Друг детей".

Мне кажется, что нужно и сегодня общество, способное объединить усилия и опыт комсомола, профсоюзов, школ, сотен добровольцев.

Библиотека "Комсомольская правда".- "Линия", М. 1967 г.

Редактору "Литературной газеты" О.Войтинской и критику Ф.Левину

Наш долг - долг коммунаров, Наследников светлого имени Антона Семёновича Макаренко, долг советских граждан, большевиков .партийных и непартийных - вернуть истине своё место. Мы требуем, чтобы гражданин Ф.Лёвин публично отказался от напечатанной им статьи в "Литературном критике".

На совещании критиков, посвящённом разбору этого дела, Ф.Лёвин заявил, что его никто не может принудить "расшаркиваться" перед урной А.С.Макаренко". Циничность и бестактность этой фразы не требует комментариев, Мы можем уверить нашу общественность, что приложим все старания, чтобы оградить дорогую нам могилу А.С.Макаренко от людей, подобных Ф.Левину, ибо так может сказать человек, для которого нет ничего святого. Неужели этот "критик" не способен понять, что такими словами он оскорбил наши горячие сыновьи чувства к Антону Семёновичу. Какая может быть речь о "чуткости критика"

Лёвина, если он не обладает чуткостью в самом примитивном значении этого слова!

Но не об этом мы будем говорить дальше. Мы требуем чёткой большевистской принципиальности в решении этого спора между ушедшим от нас физически, но живым в своём творчестве, в воспитанных им людях Антоном Семёновичем Макаренко и "живым" критиком Ф.Лёвиным, который находится по ту сторону нашей жизни, потому что он не любит её и не способен понять творческих возможностей советских людей. В чём вся соль возникшего вопроса?

Ф.Лёвин поместил в журнале "Литературный критик" № 12 статью под названием "Четвёртая повесть А.С.Макаренко". В этой статье он обвиняет писателя А.Макаренко в том, что тот искажает действительность, пишет "сусальную сказку о том, чего не могло быть, нет и не будет".

Не будем пока касаться критики литературных качеств повести "Флаги на башнях",, которую Ф.Лёвин пытается подменить обыгрыванием таких словечек, как "сахарин", "патока", "классная дама", "священный восторг" и т.д..,- пусть это пока остаётся на его совести, но советуем помнить, что в нашей стране торжествует правда и вам не очернить имён лучших сынов нашего Отечества.

В чём квинтэссенция вашей статьи? В том, что "добрый дяденька Макаренко" пишет, дескать, "неправдоподобную сказку, идиллию", которая никогда не осуществится и которую осуществить невозможно.

А мы утверждаем, что это клевета не только на А.С.Макаренко, но и на советскую жизнь.

Мы во всеуслышание заявляем, что жизнь, описанная в книге А.С.Макаренко "Флаги на башнях", существовала, что действительно была в Харькове коммуна им. Ф.Э.Дзержинского, названная в повести "Колония Первого мая", м что мы - её воспитанники. Там действительно был дворец, там была жизнь коллектива, стоящая неизмеримо выше простого общежития неорганизованных ребят. В повести "Флаги на башнях" показан коллектив, выросший на основе шестнадцатилетнего педагогического опыта А.С.Макаренко, коллектив, впитавший всё прекрасное, что дала колония им. Горького. Об этом Вы можете узнать, открыв "Педагогическую поэму"!

"Только пятьдесят пацанов-горьковцев пришли в пушистый зимний день в красивые комнаты коммуны Дзержинского, но они принесли с собой комплект находок, традиций и приспособлений, целый ассортимент коллективной техники, молодой техники освобождённого от хозяина человека. И на здоровой новой почве, окружённая заботой чекистов, каждый день поддержанная их энергией, культурой и талантом, коммуна выросла в коллектив ослепительной прелести подлинного трудового богатства, высокой социалистической культуры, почти не оставив ничего от смешной проблемы "исправления человека" - писал Макаренко.

Нет, Вам этого не понять, потому что Вы не верите в могущество нашего воспитания. Вы не любите советского человека и сами пишете об этом в следующих словах:

"Повесть сентиментальна и паточна, и если бы не вор и враг Рыжиков, то перед нами был .бы сущий рай с архангелами, только без крылышек. Присматриваясь ближе, видишь, что герой повести даже не беспризорники и правонарушители, в них никогда не было каких-либо уродств или вывихов, подлежащих исправлению".

Интересно, что Вы понимаете под словом "беспризорник"? Этакий Джек-потрошитель, преисполненный всяческих пороков, "уродств" и "вывихов", вызывающий у Вас барскую брезгливость и нездоровый интерес, который Вы даже не трудитесь скрывать в приведённой выше цитате.

При таком отношении к детям Вам не понять А.С.Макаренко, подлинного гуманиста, созидателя и страстного певца советского коллектива «могущества непревзойдённого", как он писал. Для Макаренко - это прежде всего советский ребёнок или подросток.

именно советский, временно попавший в тяжёлое положение. Но эти мальчики и девочки до несчастья, вытолкнувшего их из семьи, учились в советской школе, многие окончили семь классов, они хорошо сознают и понимают своё тяжёлое положение, всегда ищут из него выход. И мы имеем право сказать Вам от имени всех этих попавших в беду детей, что они верят в советскую жизнь и людей и любят их так, как Вы, критик Ф. Лёвин, не умеете любить, ибо Ваша ирония о рае с архангелами без крылышек, когда описана правда нашей жизни, выдаёт Вас головою! Вам подавай «уродство» и «вывихи» - вот что мило вашему критиканствующему духу.

Но хотя Вы, вероятно, считаете себя задающимся критиком, Вами не только не определяется величественное течение нашей жизни, но Вы и видеть его не способны. Представьте себе, что и дети-сироты, даже если под влиянием неблагоприятных условий они стали воришкам, и улицы наших советских городов и весей совсем не такие «вывихнутые», как Вам бы хотелось. У беспризорных ребят нет чувства безнадёжности и обречённости. На этой самой «улице» их по-матерински журят хорошие советские женщины и "дяденьки" в рабочих куртках или с портфелями и говорят им: «Довольно шляться по свету, учиться надо и работать. Ты в советской стране живёшь, для тебя партия и правительство всё приготовили. Отправляйся в колонию, вот тебе и адрес". А эти самые беспризорные, такие же советские дети, как и все, хотят нормальной счастливой жизни. И как раз вредно, очень вредно - это основная ошибка многих "педагогов" - искать в них какие-то "уродства", как делаете Вы. Но при Вашей "чуткости" Вам трудно разобраться в таких вопросах.

Одной из основных замечательных традиций коммуны было никогда не спрашивать ребят о прошлом. И поэтому мы ничего не знали друг о друге. Наш замечательный коллектив давал возможность коммунарам забыть их тяжёлое прошлое и чувствовать себя обыкновенными детьми, какими мы и были.

Мы свидетельствуем, что всё описанное в книге "Флаги на башнях" имело место в советской действительности. Вы можете нам возразить, что если это и было, то это не характерно для нашей жизни и поэтому на этом не надо останавливать внимание читателей, не надо этого пропагандировать.

Мы отвечаем:

Великая наука Маркса - Ленина указала конкретные пути строительства коммунизма. Партия ведёт нас к коммунизму. Наши писатели пишут и будут писать с перспективой, в будущее. Что Вы будете, гр.Лёвин, делать с Вашим критическим пером, читая книгу об этом обществе? Ведь каждая такая книга будет для Вас "Сказкой доброго дяденьки".

Мы хотим поставить вопрос так: даже если бы всё написанное в книге «Флаги на башнях" и было вымыслом писателя А.Макаренко, то это уже нужно, уже реально потому, что эта книга рисует коллектив, в котором находят своё осуществление глубочайшие принципы и тончайшие методы коммунистического воспитания.

Дальше можно выдвинуть такой вывод: то, что законно для комм; мистического общества, может быть, ещё неприемлемо в наших условиях. Опровергнуть и это очень просто: коллектив коммуны им. Ф.Э. Дзержинского дал стране сотни полноценных граждан нашей прекрасной Родины, работающих буквально во всех отраслях народного хозяйства страны. Берём первых, которые вспоминаются: П.Працан - студент Коммунистического политпросветительного института им. Н.К.Крупской; А.Локтюхов, Г.Герцкович,- курсанты Военно-морского училища имени Дзержинского; .Чёрный - лётчик ВВС РККА; С.Никитин инженер завода; Таликов - инженер-электрик; Ф.Борисов - инженер ХТГЗ; М.Беленкова - аспирант института иностранных языков; Н.Шершнёв - врач; И.Панов - инженер; Л.Конисевич - судовой механик /орденоносец/.

Этот список людей, воспитанных, по Вашему мнению, в «паточном» и "сахаринном" коллективе, можно было бы сделать очень длинным, лишь размер данного письма не позволяет этого.

История этих сотен людей, показывает, что идеи и методы коммунистического воспитания, которые воплотил в жизнь наш духовный отец и учитель А.С.Макаренко, должны быть внедрены буквально во все звенья нашей педагогики, и уже это даст, колоссальный толчок вперёд делу воспитания нового человека, делу выполнения задач третьей пятилетки, поставленных товарищем Сталиным в отчётном докладе на XVIII съезде ВКП/б/. Для пропаганды этих идей бесконечно ценна и необходима книга "Флаги на башнях".

Если теперь обратиться к Вашей критике литературных достоинств повести, то Вы в статье прежде всего обрушиваетесь на пресловутую "нежизненную красивость" персонажей этой книги. Как можно не заметить, что это не "красивость", а подлинная красота нового человека, красота собранности, подтянутости, точного движения и край та внутренняя, которую надо же уметь, Ф.Лёвин, видеть.

Антон Семёнович всегда говорил, что советские юноши и девушки, когда они здоровы, счастливы и живут полнокровной трудовой жизнью, они все красивы! А.Макаренко пишет: "Пацан лобастый и серьёзный» или "Володя Бегунок – пацан лет двенадцати, хорошенький, румяный, чуть-чуть важный. Как-то особенно играючи, и уверенно, ступали его ноги, большие тёмные глаза по-хозяйски оглядывали всё". Разве такой красотой, красотой уверенности не светятся уже наши люди и не

будут обладать ею все члены коммунистического общества, которое мы строим и куда Вы, критик Ф.Лёвин, сумели бы войти, только оставив на пороге весь груз прошлого, мешающий Вам видеть счастье нашей жизни?

Вы не понимаете, как это легко и свободно беспризорник /в Вашем понимании - калека и вор/ переделывается в активного, сознательного коммунара. Вы это считаете неестественным, неправдивым.

Напомним, что за пределами Советского Союза якобы дальновидные мыслители до сих пор не способны осмыслить стахановский труд, поверить в него. Они не могут понять, что рядовой рабочий Советского Союза обладает таким гигантским потенциалом коммунистического сознания, который позволяет обыкновенными средствами в обыкновенной обстановке дать рост производительности труда на 1000 %. Эти критики с добротной заграничной маркой кричат, что сведения о советских героях труда - вымысел, нереальная сказка, которая не может иметь места не только сейчас, но невозможна и в будущем.

Для нас стахановский труд - прекрасная правда нашей жизни, и долг наших писателей - воспитывать в советских гражданах те коммунистичёские начала,- которые заложены в стахановском труде.

Для тех, кто кровно связан со своей страной, каждый стахановец, независимо от его физических качеств, красив! Красив своим трудовым пафосом, служением народу, своей целеустремлённостью. Великая правда и эстетика стахановского труда - это чудесная явь нашей жизни., а не сказка. Нам не убедить, а может быть словами и бесцельно убеждать, злополучных горе-критиков Запада. Мы убедим их на деле, и тогда им не поздоровится!

Мы почти уверены, что и, Вас нам, не убедить, но это тоже не имеет собственно, никакого значения. Испачканными в чернилах руками не остановить нашей жизни! Коммунистический коллектив, описанный в книге "Флаги на башнях", существовал; будут ещё более совершенные коллективы, и они бессмертны, ибо это тот путь, путь непрерывного развития, который указан нам генеральной линией нашей партии,- А.С.Макаренко не только описал этот коллектив, он, вдохновлённый партией, создал этот коллектив. Мы - счастливые воспитанники этого коллектива.

И ещё об эстетике.

Вам, гр. Ф.Лёвин, кажется неубедительным в повести "Флаги на башнях" описание организованного комсомольского коллектива, какой и был в коммуне им. Ф.Э.Дзержинского. Радостные, величественные будни братского единства советских людей в труде кажутся Вам слишком пресными. Вам подавай извечные темы торгашеского мира: "Человек человеку - волк!"

Вам недоступны симфонии молодой советской жизни, они режут Вам ухо. Что есть прекрасная аналогия: длинные уши западных эстетствующих меломанов, воспитанных на визгливой джазовой какофонии, не воспринимают величественной красоты русской народной и классической музыки. А советские народы гордятся своей музыкальной культурой и знают, что она имеет мировое значение».

"Флаги на башнях" Вам не понравились, гражданин Ф.Лёвин, потому что в этой книге идёт речь о тщательной зеркальной шлифовке нового, коммунистического человека, о детском коллективе, о коллективах второй пятилетки, которые растила партия и оберегала вся страна. В эти годы оказалось возможным и необходимым перейти к тончайшей ювелирной обработке личности, обработке, отирающей последние остатки праха прошлого, и человеческий коммунистический коллектив засиял во всей новой красоте и силе.

Эта книга нравится тысячам, советских людей, которые читали её. Они написали об этом в письмах А.С.Макаренко. Она нравится нам, мы знаем всю глубину раскрытой в ней правды, и мы гордимся, что прожили свою юность именно так, как описал её Антон Семёнович во "Флагах на башнях".

Мы хотим и будем добиваться, чтобы вся наша дальнейшая жизнь была похожа на ту, которая художественно отображена в этой книге.

А Вы, гражданин Ф.Лёвин, вышли из фарватера кашей жизни и поэтому не понимаете, что Вы с Вашей "критикой" уже потерпели полный крах.

У Вас есть сейчас только один честный выход: на страницах печати отказаться от Вашей статьи "Четвёртая повесть А.С.Макаренко" или за Вас это сделают другие. И мы убеждены, что это так и будет.

А.С.Макаренко. "Педагогические сочинения" т.7, Москва. "Педагогика" 1956 г.

ВПЕРЁД ВМЕСТЕ С МАКАРЕНКО!

Юбилей Макаренко - выдающегося теоретика и практика коммунистического воспитания, человека высокого гражданского накала - хочется встретить прежде всего как общественный экзамен педагогики, смотр нашей готовности к широкому практическому применению макаренковской системы воспитания.

За последнее время облик школы существенно изменился, теснее стала её связь с жизнью. Но мы находимся только в начале пути. Поиски продолжаются. Особенно велик интерес к морально-этическим проблемам в школе. Передать детям какую-то сумму знаний .сравнительно просто э хотя и это не всегда как следует удаётся, но главная цель - подготовить для жизни настоящих людей» И хотя процент брака в педагогическом производстве не учитывается никакими ОТК, кроме совести педагога, ей подчас должно быть очень тревожно. Не всегда из рук педагога выходит продукция высшего сорта.

Часто ошибки лежат на поверхности. Почти в каждой школе есть так называемые трудные ученики. Их знают и видят все. Но иной воспитательский просчёт не бросается в глаза, даёт о себе знать гораздо позднее. И если все выпускники хороши, откуда же потом берутся обыватели; циники, карьеристы и даже преступники?

Ответственность за воспитание молодого поколения разделяют с педагогами семьи, и общественность. Диапазон влияний на души наших детей очень велик и, в конечном счёте, определяется строем общественной жизни.

Книжки по педагогике толкуют вопросы воспитания довольно своеобразно.

"Обучение неотделимо от воспитания, а воспитание - от обучения. Обучая, учитель в то же время и воспитывает, а воспитывая,- обучает..» Советский учитель является не только преподавателем, передатчиком знаний» но и воспитателем детей, подростков и юношества».

(Болдырев. «Воспитание коммунистической морали у школьников», Учпедгиз, М. ,1956 г. стр. 73.)

Кажется, не на бумаге напечатаны, а на камне высечены эти слова. "Должен", "обязан", "является", но что эти "железобетонные" установки значат для практики? Ровно ничего.

И совершенно прав директор 437-й школы Москвы М.Ценципер, когда он в статье "Воспитание оптом" говорит о засилье "травопольной" системы воспитания, критикует лишающее учителей инициативы и свободы творчества "уложение" о воспитательных мероприятиях - "Программу воспитательной работы", выпущенную АПН РСФСР, а ведь, кроме программы, существуют ещё планы районо и планы райкома комсомола, и циркуляры различных добровольных обществ. Все эти уважаемые организации требуют: делайте вот это! В результате в воспитательной работе "баланс успехов" часто определяется двумя показателями: перечнем мероприятий и массовостью.

А любимый всеми педагогами-книжниками индивидуальный подход?

"…Всякий раз, приступая к работе, спрашиваю себя: хорошо ли я знаю каждого своего питомца, его способности, склонности, интересы, его домашнюю жизнь, родителей?" Задачей досконального изучения, особенностей и применения различных мерок к детям в зависимости от индивидуальных особенностей каждого исчерпывается для учителя содержание воспитательной работы - таков смысл этого и многих других высказываний на темы индивидуального подхода. Классическая Формула "найти ключ к сердцу каждого ребёнка" подаётся как идеал, к которому надо стремиться. На практике выходит иначе: индивидуальному воспитательному "воздействию" подвергаются дети, поведение которых не укладывается в установленные рамки. С ними и говорят "по душам", а на остальных просто не хватает ни времени, ни "пороха"!

Требование чуткого внимания к человеку, к детской душе, разумеется, законно и справедливо. Но нельзя же единственным видом такого внимания считать индивидуальный подход.

"Я сам стал учителем с семнадцати лет, - пишет А.С.Макаренко и сам долго думал, что лучше всего организовать ученика, воспитать его, воспитать второго, третьего, десятого, и когда все будут воспитаны, то будет хороший коллектив. А потом я пришёл к выводу, что нужно... построить такие формы, чтобы каждый был вынужден находиться в, общем движении".

Мы злоупотребляем словом "коллектив". Мы истёрли его, как медный пятак. А слово это особое, и надо с ним обращаться аккуратно, не разменивая на пустяки.

Инспектируя по поручению МК КПСС одну из школ-интернатов области, комиссия уже при подходе к дому была поражена контрастом между импозантным видом светлого большого здания и открывшейся картиной бесхозности и запустения. Неопрятные подростки гоняли мяч среди хрупких саженцев молодого сада, в доме зияли чёрные дыры выбитых стёкол, стены были заляпаны и исписаны. Первое впечатление не обмануло. Основательное обследование никаких следов организационных форм детского коллектива не обнаружило, среди учителей - разброд, ребята заброшены, а директор ходит гоголем и как ни в чём не бывало разглагольствует о коллективе.

Коллектив создаётся и растёт в движении к цели. «...Если перед коллективом нет цели, то нельзя найти способы его организации. Перед каждым коллективом должна быть поставлена общая коллективная цель - не перед отдельным классом, а обязательно вперёд целой школой". Какая же это цель?

Ответ у теоретиков готов: высокая успеваемость и дисциплина. Ну-ка попробуйте воодушевить такой чрезвычайно живой и интересной задачей группу ребят! Трудно.

Есть и другие предложения: сплачивать ребят при помощи разного рода мероприятий: утренников, походов, экскурсий, диспутов и т.д. Подготовка к ним - это якобы и есть настоящая перспектива, выражающая стремление к завтрашней радости. Но ведь истинный фундамент жизни - это рабочие будни. Не эпизодические лозунги и призывы к развлечениям и словопрениям, а постоянная трудовая забота - вот что является основанием коллектива.

А.С. Макаренко ставил в основание коллектива организацию своего развивающегося хозяйства, сельского и промышленного. Не труд - работа", а "труд - забота" обладал, по его мнению, могущественным воспитательным влиянием. "...Процесс обучения в школе и производство продукции крепко определяют личность потому, что они уничтожают ту грань, которая лежит между физическим и умственным трудом".

Бытует убеждение, что полезнее всего для ребёнка сделать самому какую-нибудь вещь - плохой стул, к примеру,; и представить его на выставку. Тут якобы приобретаются навыки и воспитывается любовь к труду. Производство продукций, неблагородно (не слишком ли узкий практицизм?) и скучно! Разве можно заставлять ребёнка

делать всё время одну ножку к стулу! Да он умрёт от однообразия и тоски! Но мальчик, сотворяющий плохой стул, прекрасно понимает, что он только портит материал, что на стуле никто сидеть не будет, что на фабриках производят стулья не кустарным способом, а на машинах, и в общем этот труд "понарошку", игрушечный, и стараться особенно не к чему. В производстве, пусть самом нехитром, есть большая серьёзная задача, контроль за качеством (если я плохо сделаю ножку, наш стул выйдет колченогим). Следовательно, возникает придающее самому неинтересному труду благородный характер чувство коллективной ответственности, что в тысячу раз важнее всяких "индивидуальных» стульев.

В развитом производстве, каким было производство ФЭДов в коммуне им. Дзержинского, ребята получали несколько высоких производственных квалификаций, руководили участками и цехами, могли найти себе занятие по вкусу в любом месте завода и в конструкторском бюро. Впоследствии токарь и лекальщик кончали юридические, медицинские и другие вузы»

Система Макаренко - не искусственное, умозрительное; построение, а организация детской жизни в её наиболее естественных формах. База для упражнений в хозяйствовании, постоянный интерес, рождающий крепкую спайку, видимый рост благосостояния, такой же ощутимый расцвет личности, успевающей овладеть несколькими специальностями плюс образование, культура, эстетика и всё это давало искомый нравственный опыт, определяющий поведение человека в будущем.

В одной из московских школ никак не удавалось скрепить разладившуюся дисциплину и поднять интерес к учению. По договорённости с заводом-шефом в школе был создан малый завод-спутник, поставляющий детали, детали для большого производства. Появились все атрибуты производственного процесса: строгий план, борьба за качество, производственные бригады и комитет управления. Облик школы начал меняться, как по волшебству.

Денежные накопления от выпуска продукции было решено использовать для школьных нужд, летних походов, материальной помощи младшим и плохо обеспеченным ученикам вплоть до организации рабочего .места на дому. С ленивцами-двоечниками и шалунами комитет разговаривал коротко: предупреждаем, снимем с работы. Эго действовало сильнее всяких угроз. Ребята стали лучше учиться, проблема дисциплины просто отмерла.

Становление коллектива, переход от состояния стадности к целеустремлённой и разумной жизни начинается почти всегда со взрыва. Он превращает накопление старых дурных привычек в груду обломков и очищает место для новой организации. Взрыв - это и требование к ребятам, и уважение к их силе и возможностям.

Педагогический взрыв может быть разным по качеству. Как-то :а Семёновича спросили: «С чего .бы .вы начали работу в школе?" Он ответил: "С хорошего общего собрания, на котором от души сказал бы детям: во-первых, чего я от них хочу, во-вторых, чего я от них требую, в-третьих, сказал бы им, что у них будет через два года.» Это был бы, конечно, "тихий", но глубокий по содержанию взрыв.

Начальная стадия деятельности воспитателя среди педагогически ценных ребят требует взрывчатого заряда большой эмоциональной силы. Нужен творческий подход, риск, ухватка и, если хотите, игра. Трафареты повторения нетерпимы, но сделать выводы из опыта можно. История практики Макаренко показывает различные виды начальных этапов организации коллектива.

1920 год. По мере поступления воспитанников, в самоотверженной бе за, каждую человеческую личность, большой и грамотной педагогической заботой, взрывами справедливого педагогического гнева, человеческой радостью побед происходит процесс становления, рождения и воспитания коллектива будущих горьковцев. Создаётся нового типа детское, собственно, подростковое учреждение; новые социально-политические идеи - его основа.

Здесь происходит прямое действие .воспитателя - «диктатора», покорение воли и сознания отдельных лиц и целенаправленное сплочение их вокруг новых политических идей государства и предметно-ощутимых интересов, самих колонистов. Тут, сплачивается ядро единомышленников, которое способно правильно понимать волю и логику организатора, распространить своё .организующее влияние на остальных.

1926 год. Четыреста подростков в Куряже пребывают в состоянии морального распада. И вот в колонии, появляются сто двадцать подростков, как будто из другого мира, людей эстетически дисциплинированных. Они знают, во имя чего .пришли, они исполняют общественный долг. Горьковцы являли собою лучший пример активного коллектива, к которому, в порядка требования и организованного размещения по отрядам, и устремились отдельные личности куряжан. В этом случае переход к состоянию организованного коллектива .произошёл под. воздействием .внешних сил - уже скомпонованного другого коллектива.

1927 год. Из состава коллектива колонии им. М.Горького на общем собрании были выделены пятьдесят лучших горьковцев в коммуну имени Ф.Э.Дзержинского. Самым простым путём «отпочкования» и образовалась коммуна, а пополнение шло постепенно .в одиночку .и группами.

В моей практике чаще всего приходилось прибегать к прямой атаке воспитателя на группу педагогически .запущенных подростков. В 1931 году в школе-колонии для трудновоспитуемых подростков Ленинградской области переворот в отношении ребят к новому директору произошёл после усмирения быка, специально выпущенного на него для "проверки". Ещё раньше в Одесской колонии удалось утихомирить разбушевавшихся ребят широким к ним доверием: была снята всякая охрана, и воспитатель остался один на один с толпой.

Тяжёлым было положение и в Клемёновском детском доме Московской области. Хулиганство и грубость ребят парализовали работу воспитателей. Приняв заведование этим домом, я на общем собрании сказал твёрдо и прямо: "Жить такой оскорбительной для вашего человеческого достоинства жизнью дальше нельзя, и так жить мы не будем. Я буду беспощаден в борьбе за новую, красивую и счастливую жизнь и верю, что рядом со мной станут смелые ребята, способные с улыбкой на лице пережить и некоторые лишения и трудности в предстоящей борьбе. Уже с этого собрания мы разойдёмся организованными по отрядам, а все командиры отрядов образуют совет командиров. Пусть же наш совет поведёт борьбу за то, чтобы мы построили центральное отопление в общежитии, сделали пристройку для новых спален, провели водопровод, добились бы земельного участка для подсобного хозяйства, чтобы для наших будущих походов по стране приобрели автобус, чтобы заняли первые места в областных спартакиадах, построили стадион и заложили сад. Задачи большие, трудные, и, конечно, придётся попотеть - потеть можно, а пищать нельзя."

Началась повседневная работа.

Круг обязанностей органов коллектива должен быть строго очерчен. Нет ничего более вредного, чем существование органов недействующего детского совета, который .никем не руководит, а умеет лишь скучно и торжественно заседать :или устраивать такие же скучные мероприятия в санкомиссии или хозкомиссии, члены которых и не вспоминают о своих обязанностях, и т.д. Атрофирующийся орган лучше ликвидировать совсем, чем дискредитировать бездеятельностью само понятие .коллективного руководства.

С командира отряда, сращивается за состояние спальни и классной комнаты, он распределяет ребят на работу; следит за выполнением ими своих обязанностей. Без наблюдения командира не может производится даже смена белья в отряде. Командир отряда - организатор

жизни группы своих товарищей и уполномочен представлять их интересы в органах коллектива, он же выражает требования этих органов отряду. Он не может забыть или нерадиво выполнить свои обязанности, потому что это сразу ударило бы по интересам ребят, сбило бы наладку общей жизни и вызвало бы протест коллектива. Иногда отряд ставит вопрос о замене командира по одной причине: неинициативный.

Совет командиров управляет жизнью детского учреждения. В него, кроме командиров, входят председатели комиссий: санитарной, хозяйственной, пищевой, культурной, спортивной, главный редактор стенной газеты, заведующий учебной частью, старший пионервожатый, председатель совета дружины и директор. Руководит работой совета командиров выбранный председатель, а секретарь ведёт документацию.

Совет командиров тренируется в управлении. Поначалу руководить ребята, не умеют. Педагоги, старшие товарищи и прежде всего директор умелой постановкой вопроса, советом, предложением стараются вызвать в ребятах активность, направить на верное решение.

Ни с чем не сравнима роль общего собрания в коллективе. Его тоже надо воспитывать с тем, чтобы мнение собрания всех членов коллектива стало "верховным судиёй" в трудных жизненных ситуациях. Это тренировка всех в руководстве, в овладении силой коллектива.

Выносятся на обсуждение собрания вопросы всё более усложняющиеся, но обязательно конкретные и затрагивающие либо коллективную пользу, либо защиту интересов коллектива. Исключение из коллектива, тяжкие проступки, сомнительные случаи приёма не должны проходить мимо внимания ребят. К примеру, горячо, дискутировался вопрос, взять ли в Клемёновский детдом воспитанника Николая П., совершившего уголовное преступление, какой отряд возьмёт его на поруки.

В коммуне им. Дзержинского общие собрания проводились ежедневно. Взрослые и сильные люди бледнели, когда им приходилось выходить "на середину" и "отдуваться" за свой проступок, давать объяснения "как :и что". Решения собрания, так же, как и решения совета командиров, ни воспитателями, ни директором не отменялись. Спорные постановления совета командиров выносились на обсуждение общего собрания.

Когда в коллективе нет единства, когда воспитатели только руководят, а ученики только подчиняются, ещё хуже того, поворачиваются спиной к педагогам, втайне творя какие-нибудь некрасивые дела, первым делом надо добиться общего доверия и ликвидации опасного разрыва.

Коллектив учителей и коллектив детей - это не два коллектива, а один коллектив, и, кроме того, коллектив педагогический. Поэтому подменять органы самоуправления, отменять постановления у воспитателей не должно быть права. В колонии им.Горького (в коммуне воспитателей не было) воспитатели жили, работали вместе в воспитанниками, никогда не принимая тона прямого администрирования, а влияя на ребят авторитетом культуры, ума, ответственности за порученное дело. Было даже звание "колонист" для лучших воспитанников и воспитателей. Это создавало единый дружный тон, не было пропасти между ребятами и взрослыми.

Чёткий ритм, а не работа в форме приливов и отливов определяет эффективность органов самоуправления. Ежедневно в нашем детском доме дежурит коллегия в составе воспитателя, командира отряда, членов санитарной и пищевой комиссий. Дежурная коллегия "ведёт день" и отвечает за точность всего распорядка дня, наблюдает за чистотой, организует работу дневного наряда по самообслуживанию, присутствует при получении продуктов со склада на следующий день, контролирует расход продуктов на кухне. Подъём, зарядка, туалет, уборка помещений, питание, подготовка уроков уже не требуют присутствия всех или значительной части воспитателей. Дежурный воспитатель - это оперативный директор детского дома.

Полезны для ребят такие общественные привычки, как утренний санитарный обход и общие или командирские рапорты.

Само собой разумеется, что нормальная деятельность органов самоуправления и вообще вся жизнь воспитательного учреждения не могут протекать без дисциплинирования. Задача заключается, в том, чтобы «каждый ученик был убеждён, что дисциплина является формой для наилучшего достижения цели коллектива», и поступал соответствующим образом. Значит, ему должен быть разъяснён теоретический смысл "красивой" ДИСЦИПЛИНЫ. Но необходимо и упражнение в дисциплине.

Вот пример настоящей дисциплины из практики :Макаренко: идут коммунары великолепным строем, все любуются. Дана команда "Стоп. Разойдись! Через два часа всем быть на том месте, где будет находиться знамённая группа!" В назначенное время вся колонна в сборе. И если бы не было такой свободы дисциплины, всем пришлось бы томиться два часа на месте, а воспитателям "пасти" ребят.

В первом периоде становления коллектива воспитатели, как правило, работают по десять-двенадцать часов и неделями не пользуются выходными днями. Когда коллектив организационно определился воспитатели работают меньше, но ещё с напряжением. Но зато после

того... как окончательно сложился коллектив, работа воспитания становится действительно лёгкой, приятной, радостной.

Некоторые педагоги до сих пор "пожимают плечами": не переборщил ли Макаренко, безусловно опираясь на коллектив. Ведь в конечном счёте нам надо воспитать личность. Коллектив не цель, а всего лишь средство. Тут кроется хитрая диалектика. Для организатора воспитательного процесса коллектив и цель, особенно на первой стадии его развития, и средство на втором этапе. Для самих же участников воспитательного процесса, то есть, для ребят, он должен выступать как цель. "...Мы не хотели, чтобы каждая отдельная) личность чувствовала себя объектом воспитания". Для нас ребёнок — объект воспитания, для себя он живой человек, и убеждать эго Б том, что он только будущий человек, что он явление педагогическое, а не жизненное, невыгодно и неправильно.

Макаренко считал, что лучший способ прикосновения .к личности - через первичный коллектив. Инструментовка его достаточно разнообразна, некоторые приёмы стоит показать. Кто-то написал на тетрадке девочки обидные слова. Директор вызывает командира группы: выясните, кто это сделал. Командир выясняет. Грубияну велено написать извинительное письмо всем девочкам.

Один мальчик за найденную им авторучку товарища вымогал у него деньги. Немедленно собирается группа вместе с педагогом, идёт откровенный и взволнованный разговор о чести и честности. "Шантажист" сначала держится вызывающе, потом его лицо покрывается красными пятнами, он низко опускает голову.

Девочка не возвратилась вовремя в детдом из отпуска. Совет командиров решает: "Ввиду того, что Надя Н. не уважает порядков коллектива, поручить второму отряду разъяснить ей значение дисциплины. Отряд на зимние .каникулы оставить без отпуска". Потом девочка ходила и умоляла, чтобы её наказали как угодно, .только пусть не расплачиваются товарищи. С того времени ребята возвращаются из отпуска точно в срок.

У Макаренко очень удачно использовалось "авансирование личности" через отряд. Коллектив занял первое место в соревновании за неделю - он награждается походом в театр. В отряде есть один лентяй, он тоже идёт, но чувствует себя неловко: понимает, что не заслужил. Затем старается подтянуться.

Воздействие живого и сложного социального организма, высокоразвитого коллектива на человеческую личность, разносторонне и эффективно, хотя, конечно, не исключается и прямое воздействие воспитателя.

Получается любопытная картина: над ребятами фактически нет давящей, специально воспитывающей силы, они "обтёсываются" в общем движении.

Найдена мера Свободы и дисциплины - получается истинный коллективизм и расцвет всех возможностей личности. Поистине, личность, являющаяся лишь объектом воспитания» часто страдает пассивностью, вялостью, стёртостью душевных нарезок. Личность, выступающая в роли объекта воспитания, разворачивается свободней, она ярче, определённее, самостоятельней. Даже и знания усваиваются не в прим •быстрее и легче, и подход к предмету изучения .активный,, творческий Особый нажим не требуется, а? если и нужен, на выручку приходит коллективный нажим.

Интересы коллектива и личности обычно гармоничны, но7если личность всё-таки выпадает из общего движения, может ли она при развёрнутом требовании коллектива попасть в тяжёлое положение? Этот вопрос требует чрезвычайной осторожности. Самые суровые наказания в колонии и в коммуне накладывались за проступки отвратительные: бойкот Ужикова из-за кражи им стипендии у рабфаковцев; изгнание из коммуны Иванова за цинизм, за то, что он, будучи дежурным командиром, высшим доверенным лицом в коллективе, украл радиоприёмник и ещё высказывал предположение, кто бы мог это сделать. Коллектив был совершенно прав, отстаивая чистоту своих принципов. Для виновных наказание послужило хорошей встряской, перевернувшей всю их натуру, стало уроком на всю жизнь. Однако наказание не было физически беспощадным.

В коммуне считалось неприличным, если после наложения наказания человеку напоминали о его проступке. Больше того, сама форма наказания менялась, становилась символической. Арест коммунара означал, что он сам, выбрав время, сидит в кабинете Антона Семёновича, разговаривает с ним, читает книги. Но сила общественного мнения была такова, что человек сильно переживал наказание. Вот как раскрывалась формула: "Как можно больше уважения к человеку, как можно больше требовательности к нему".

На всех педагогических перекрёстках Макаренко громко хвалят и превозносят, но если прислушаться, то недоброжелательных голосов найдётся немало в учительском мире:

- Макаренко устарел, - это говорится безапелляционно, с небрежным отбрасывающим жестом.

- Да, да, его педагогическое чудо непревзойдённо, но что вы хотите? Талант, дар божий. Всё зависит от учителя. Есть учителя любимые, есть бездарности и посредственности. Закон природы.

- Вот, говорят, Макаренко, Макаренко. А я попробовал ввести аресты: ничего не вышло. И Макаренко - не бог, тоже ошибался. Нельзя всё брать у него.

- Макаренко был хорош для воспитания "уголовников" и беспризорных. Для нормальной школы он не годится.

Что ж, пусть инакомыслящие выскажутся открыто. В спорах рождается истина. Но хочется сделать несколько замечаний.

Во-первых, разнести по частям умный механизм системы не значит творчески его применять, и, второе, делая упор на индивидуальный подход, мы определённо воспитываем индивидуализм. Воспитывая коллектив, мы утверждаем в каждой индивидуальности коллективизм, гражданственность, воспитываем человека, счастливого коллективным счастьем. Поэтому не назад, а вперёд, к Макаренко,- вот наш сегодняшний педагогический лозунг.

«Народное образование», Ежемесячный журнал МП РСФСР. № 3. Март 1963 г.

По стопам своего учителя

Отклик на статью тов. Кропачёвой

"Неиспользованное наследство"

газета "Правда", 1940 г.

В «Правде» 17 .марта была помещена статья тов. Кропачёвой "Неиспользованное наследство". Я совершенно согласен с этой статьёй. Думаю, прочитав её, многие педагоги испытали чувство большой радости. Нельзя предавать забвению замечательное наследство Антона Семёновича Макаренко, нельзя игнорировать те успехи которых он добился, и незачем тратить время на поиски уже найденных методов коммунистического воспитания.

Я сам - воспитанник Антона Семёновича. Жизнь свою посвятил тому же делу, что и он. Когда в моей педагогической работе возникает какое-либо затруднение, я тотчас же стараюсь представить себе, как бы поступил в этом случае Антон Семёнович.

Я постарался перенять у него страсть, пыл, твёрдость, но вместе с этим пришлось унаследовать ещё и наркомпросовские передряги. Постоянно я в своей .работе наталкиваюсь на сильнейшее сопротивление. Каждую мелочь, как бы бесспорна она ни была, приходится брать с бою.

В 1928 году Антон Семёнович командировал меня в Ленинград. "Посмотри, - сказал он, - что делается в ленинградских детских домах". Я поехал. И посмотрел. Должен признаться, впечатление вынес я из этого осмотра не слишком благоприятное. И было решено, что возьмусь руководить колонией, работа в которой была совершенно развалена. Дети ненавидели педагогов, друг друга. Драки не прекращались, грязь всюду была страшнейшая.

Незадолго до моего прихода в колонию ребятишки - ни много, мало стали нападать на автомобили и опрокинули даже две машины.

«Вследствие полного развала воспитательной работы и совершенного отсутствия данных к восстановлению нормальной работы 66-ю школу-колонию закрыть»,- гласил приказ заведующего Ленинградским отделом народного образования.

Я получил этот детский дом в феврале 1931 года, а через три месяца, в мае, ко мне приехали первые пять "линкольнов" с иностранными делегациями. И оставили восторженные отзывы.

"Объездив Европу,- писала группа английских педагогов,- мы нигде ничего подобного не встречали".

"В колонии, - писали американские учителя, - царит атмосфера дружбы и взаимного доверия между воспитателями и детьми. Наказания отсутствуют. Всюду чистота и порядок".

В таких же примерно словах выразили впечатление, которое на них произвела колония, и голландцы, и французы.

Наконец, приехал инспектор пригородного районного отдела народного образования. Посмотрел, посмотрел и написал так: "Система воспитания, проводимая тов.Калабалиным, находится в полном разрезе с положением от 1927 года. Тов.Калабалин навыдумывал отсебятины, муштрует ребят. Завёл отряды, салюты, командиров. Больше того, - даёт сигналы, а не звонки. Предлагаю эту палочную систему ликвидировать".

- Но дети-то, дети неузнаваемы! Чистые, весёлые, здоровые!

- А это я отношу за счёт личных качеств тов. Калабалина, - последовал ответ.

Антон Семёнович Макаренко был для своих воспитанников товарищем и в труде, и в игре, и в фантазии. Вот и в своей колонии я хотел применить всё это, потому что помнил, какое значение имеет хорошо организованная игра, игра серьёзная, исполненная глубочайшего содержания.

Да, в моей колонии тоже были сигналы, военный строй, знамя, барабан и неукоснительно строгий порядок.

"Теперь на это смотрят иначе. Ведь с тех пор прошло около 10 лет"- могут сказать мне.

Верно. Но многое ли изменилось? Я и теперь постоянно слышу одни и те же упрёки: «Вы макаренковщину насаждаете. Вы командирскую систему заводите, порочную систему".

Так во всём.

Тов. Кропачёва писала в своей статье о том, что в коллективе на практической работе можно воспитать умение подчинять своё личное общественному, воспитать чувство долга, научить делать "неинтересное", если этого требуют интересы коллектива.

И я тоже стремлюсь, чтобы мои воспитанники умели делать чёрную, грязную работу. Я не хочу» чтобы они выросли белоручками.

С чем же я сталкиваюсь на практике? Детский дом, которым я руковожу, сейчас находится в 100 километрах от Москвы, в Малинском районе. Приезжая ко мне, представители различных организаций воздевают руки к небу и с ужасом говорят:

- Ах, у вас девочки моют полы, сажают картошку! Разве это допустимо?

А в районном комитете партии мне совершенно официально заявили: «Это дело надо прекратить».

Уточню: девочкам, которые моют полы, по 15-16 лет. В колхозах такие девочки и мальчики нередко зарабатывают по 400-500 трудодней. Мы, воспитатели, вставая рано утром, успеваем до школы приготовить обед, убрать в квартире, иной раз и постирать, и полы помыть. А наши учащиеся - почему они должны сидеть, сложа руки, почему бы и им не научиться сажать картошку, работать в огороде, поле, свинарнике?

Я считаю, что существующая в детских домах система воспитания способна растить только иждивенцев и бездельников.

Нельзя, нельзя всё воспитание основывать на интересе, нужно воспитывать закалённого, выносливого человека, который умел бы проделывать скучную, неприятную работу, если она нужна. И я убеждён: только труд, только работа помогает мне создавать из этого, казалось бы, непригодного материала настоящих людей.

И ещё. Нам, воспитателям, говорят: "Помните, вы имеете дело с детьми. На детей нельзя повышать голос, нужно говорить спокойно и ласково."

Есть у меня воспитанник Шумаков. Год тому назад он палкой загнал ко мне в кабинет молодую учительницу, приехавшую к нам на практику. По наркомпросовской логике я со слезой в голосе должен был прошептать: "Коля, разве так можно?" Нет, искренне возмущённый, я вскочил со стула и, ударив по столу кулаком, с негодованием крикнул! «Кто ты!» Дальнейший разговор протекал в том же, отнюдь не бесстрастном, и, наверное, «не педагогическом» тоне. И Шумаков ушёл, уничтоженный и раздавленный.

Как можно по-рыбьи спокойно и бесстрастно реагировать на возмутительные поступки, особенно если эти поступки совершаются достаточно взрослыми детьми лет 13-14?!

Макаренко с нами никогда не сюсюкал. Он говорил с нами, как с равными, уважая в нас будущих людей. И, если мы совершали что-нибудь скверное, он искренне возмущался.

Неверно, что строгий и требовательный тон запугивает. Вот Шумакову сейчас 13 лет. Он заведует в нашем детском доме свиноводческой фермой - хороший, энергичный работник, вежливый и культурный мальчик.

Последователей Макаренко часто винят в том, что они требуют рецептов, шаблонов. Неверно это. Макаренко к каждому подходил сугубо индивидуально. Чтобы раскрыть личность своего питомца, он далеко выходил за пределы установленных требований и правил. Он в каждом новом случае поступал по-новому, постоянно, беспрерывно творил. И свой чудесный опыт он оставил тем, кто хочет работать с детьми, воспитывать и перевоспитывать их. И мне думается, бесспорно одно: до сих пор в нашей педагогической науке - беспорядок и неопределённость. В поисках нового почти всегда забывают о том, что много уже раскрыто и найдено и, в частности, им, замечательным педагогом и человеком - Антоном Семёновичем Макаренко.

С. Калабалин,

заведующий детским домом № 3

Мосгороно, Малинский район,

Московской области.

Это развивает настоящее чувство коллективизма

К педагогическим рекомендациям А.С. Макаренко нельзя подходить шаблонно. Мне не раз приходилось встречаться с вульгаризаторами методов Антона Семёновича, которые жаловались на то, что "Макаренко чего-то не додумал". Один директор школы сказал мне как-то "Ваш Макаренко рекомендует, чтобы провинившегося наказывал его коллектив. Я поверил, позволил одному моему классу осудить виновного. И что вы думаете? Этот ученик стал вести себя ещё хуже".

Пришлось мне объяснять директору, что в этом случае, возможно, нужно было как раз обратное: доверительно поговорить с учеником. Я много лет работал рядом с Макаренко и никогда не видел, чтобы он дважды наказывал виновного одинаковым образом. Он говорил: "Если они способны на два миллиона разных проступков, то мы должны быть способны на два миллиона разных порицаний и наказаний".

Антон Семёнович был очень требовательным человеком. Чем больше он уважал воспитанника, тем больше с него требовал. Я тоже неоднократно был наказан и получал от него взыскания. Несколько раз сидел в кабинете Антона Семёновича под знаменитым "арестом", читал на диване какую-нибудь книгу. Но приказ об "аресте" всегда звучал по-разному. То он произносил его как бы между прочим, даже вроде добродушно: "Отсиди-ка, Семён, сегодня пару часов", то строго, как чужому: "Отсидишь!" А в третий раз младший воспитанник приносил мне от него записку об аресте и вручал её с демонстративно ехидным видом.

Воспитатель - это удивительное по своей сложности явление, особенно в столкновении с воспитанником в момент совершения последним нарушения. Он и судья, и следователь, и прокурор, и защитник, и выразитель общественного мнения, и совесть воспитанника,

Моя цель - обратить внимание работников детских домов и школ-интернатов на то, чтобы меры поощрения и меры наказания звучали у нас разнообразно, оперативно, чтобы они были максимально альтернативными: для одних имели бы значение предупреждения, а для других - воспитательная кара. Чтобы поощрение вызывало заслуженное состояние радости и стало бы радостью всего коллектива. А наказание действительно бы вызывало состояние переживания, страдания, а не было бы фарсом, игрой в наказание. Чтобы в отдельных случаях наказание вызывало "страдание" всего коллектива. Такая форма активно сообщает взаимозависимость в коллективе по принципу: один за всех, все за одного. Это развивает настоящее чувство коллективизма.

1921 год. Сентябрь. Колония выстроилась для похода в город за семь вёрст для просмотра кинофильма. Многие из воспитанников шли смотреть фильм первый раз в жизни.

Мы уже знали по примеру первого похода: выход в четыре десять, два часа похода с десятиминутным привалом и за пять минут до начала сеанса мы - у входа в театр.

Шли строем, с песнями, бодро, весело. Привал. Кто присел, кто повалился на траву, а большинство - в лес. После команды "становись" командиры отрядов докладывают, что все на месте, но, вдруг, командир 9-го отряда что-то замешкался;

- В чём дело?

- Да у меня нет двоих. Я побегу, покричу...

- Не сметь. Сами придут. Подождём.

Прошло тревожных дополнительных десять минут. Наконец, выстрелились из лесу запоздавшие, неся перед собою в фуражках груши -дички.

- Разрешите стать в строй!

- Становитесь. Шагом марш!

И, кажется, шли быстро, но опоздали на десять минут. Администратор театра сам предложил тихонько войти в зал, но Антон Семёнович, поблагодарив, сказал, что этого делать не следует, зачем же мешать людям, которые пришли вовремя, пришли отдохнуть, получить удовольствие. Нет. Научимся беречь время и уважать товарищей, коллектив и его право на удовольствие.

- Колония! Слушай мою команду! Смирно! Домой шагом марш!

Администратор почесал в затылке, а кто-то из зевак сказал:

- Вот это да...

Шли пасмурные, поглядывали на Антона Семёновича, и видно было, что он очень расстроен. А тут ещё и дождь откуда ни возьмись... Совсем кисло стало.

- А ну, хлопцы,- предложил я, - гаркнем песню!

И я затянул на самых высоких октавах, задорно, как пощёчиной по неудаче: "Ой, при лужку, при лужку, при счастливой доле, при знакомом табуне, конь гулял на воле!"

Ребята дружно подхватили припев. Так, вслед за песней, не ломая рядов, вошли, во двор колонии.

- Поняли, хлопцы?

- Поняли, Антон Семёнович!

- И как?

- Один за всех, все за одного!

- Правильно. И в хорошем, и в плохом; Разойдитесь и отдыхайте!

- Есть разойтись и отдыхать! А здорово, Антон Семёнович!

- Здорово!

/ Из личного архива Г.К.Калабалиной /

Когда мать - Родина

На моих глазах, моим поколением, при моём участии совершались удивительные дела: индустриализация, перестройка сельского хозяйства, ликвидация неграмотности и стремление людей к высшему и среднему образованию, электрификация страны, дворцы культуры, метро, корабли на подводных крыльях и человек в космосе!.. Словом, прыжок с воловьей арбы и конной телеги за штурвалы самых совершенных машин. Да, это подвиг - подвиг народа.

Я гляжу на окружающий меня мир, на события, происходящие на моей Родине через очки педагога. И как педагога и гражданина радует меня ликвидация в стране такого горького и печального социального явления, как нищенство и беспризорность.

Нет больше этого бедствия. А ведь я не только видел - на себе испытал и то и другое.

С 1914 по 1917 год я был поводырём слепого. Сколько их, нищих, бродило по городам и сёлам России: слепые, погорельцы, инвалиды войны, старики и калеки, изгнанные с фабрик и заводов. А с ними - дети. Тысячи и тысячи их, обвешанных торбами, грязных, в чесотке и цыпках, босыми ногам месило грязь, ворошило пыль на дорогах задавленно дремавшей соломенной Руси.

В первые же годы Советской власти; по зову В.И.Ленина, на борьбу с беспризорностью, на спасение детей, были призваны лучшие люди. Спешно открывались детские дома и детские трудовые колонии. Молодое Советское государство из своих скудных запасов выделяло для них продукты. Обеспечение детей было наравне с обеспечением воинов Красной Армии.

Я был одним из тех, кто всей своей жизнью обязан материнской заботе Советской власти, к кому нежно и требовательно прикоснулась рука матери - Родины в лице таких людей, как А.С.Макаренко.

Рождённый в многодетной бедной крестьянской семье, я с детства был лишён права на жизнь, был задавлен жестоким капиталистическим мраком. Был батраком, нищим, беспризорником, озлобленным зверёнышем–воришкой. И вот почти физически почувствовал, как стал трещать и разрушаться социальный панцирь, сковывавший мою душу, во мне признали человека, поверили в меня и научили верить в лучший,- завтрашний день, научили бороться за наступление этого дня.

В 1923 году, по путёвке комсомола, с правом, одинаковым с бывшими партизанами и красноармейцами, сел я за студенческую парту рабфака. Какая это поэзия! Поэзия права на жизнь! Поэзия на право быть человеком, с обязанностью быть коллективно счастливым!

В 1928 году своему другу и наставнику А.С.Макаренко я дал торжественную клятву посвятить свою жизнь борьбе с детской беспризорностью, нищетой, за предупреждение детской преступности, жить для тех, из среды которых вышел сам, чтобы жили они и жизнью своею землю украшали.

- Спасибо, Семён, от Родины спасибо. - сказал Антон Семёнович и поцеловал, благословляя на самое ответственное дело строительства новой жизни - строительство нового человека-коммуниста.

Война... Кровавым спрутом расползался фашизм по нашей земле. Мы были поглошены борьбой с ненавистным врагом, и сердца наши были полны справедливого гнева, жаждой священной мести. Но оставалось место в сердце советского человека и для любви к детям - самой трагической жертве войны. Сколько их было - обездоленных, осиротевших, познавших ужасы смертей и пожаров.

Нет, не бродили наши дети толпами по кроваво пылавшим дорогам войны, не протягивали руки свои за подаянием, не разъедали: их болезни и не леденели их сердца от холода людского равнодушия.

Всё для детей! Уютные детские дома, питание, почти такое же, как у воинов-отцов, а главное - наши прекрасные женщины-педагоги, ставшие матерями в самом полном значении этого святого слова.

И всё это - наша самая нежная, самая добрая мама - МАТЬ-РОДИНА. Она являлась ребёнку то в образе воспитательницы, то в образе просто тёти Даши, то во взятии Смоленска, то в салюте Победы, в букете лиц дядей и тётей - шефов из соседнего завода. Родина-мама, какая она многоликая, многосолнечная, нежная и самая любимая!

В текущем году из нашего детского дома уйдут на дороги жизни более десяти девушек и юношей. Они прожили в детском доме по одиннадцать лет. Они не знают своих отцов, но хорошо знают, что такое война. И они знают, что делать, как жить, чтобы их дети знали матерей и отцов, но не знали войны.

Наши выпускники – образованные, интеллигентные люди. Они не были сиротами, у них всегда была и ещё более есть - Родина-Мать. Из детского дома они уйдут в институты, в техникумы, в рабочие коллективы предприятий и совхозов, а некоторые в армию.

Они станут рядом со своими старшими братьями и сёстрами, вышедшими из детского дома в прошлом году, и вместе с ними будут навещать свой детский дом, как свой родительский дом. Они станут зримой радостью, уверенностью в завтрашнем дне для своих младших братьев и сестёр, находящихся ещё в детском доме.

Наши "старички" много сил отдали на благо детского дома. Саша Прокофичев, Миша Лисицын, Гена Веремеев, Тамара Токарева, Таня Хоботова, Галина Логинова активно участвовали в органах детского самоуправления, руководили пионерской и комсомольской организациями, подменяли воспитателей. Саша Прокофичев является чемпионом области по лёгкой атлетике среди воспитанников детских домов и школ-интернатов. Миша Лисицын, Саша Прокофичев, Вова Петров и Людмила Шагавдинова в течение трёх лет были командой-победительницей в областном турнире на кубок по шахматам.

Приросли мы к этим детям и, кажется, отламывается от сердца ломоть трепетно-родного. И так каждый год. Радоваться бы родительской радостью, а мы печалимся. Но печаль эта – счастливая.

Но пока наши "старики" дома. Они в серьёзной тревоге - ведь предстоят государственные экзамены. В детском доме это предстоящее событие переживают все: ходят тихо, говорят шёпотом. Или вот такая сценка:

- Сашка? Да не получит, золотую медаль?!

- Так я ж не сказал, что Сашка не получит золотую медаль...

- Я сказал, что и Мишка получит, а ты... - Так двое малышей выражают своё отношение к академическим успехам своих старших братьев.

В этом и наша отчётливая уверенность, что мы не останемся "одинокими" родителями. Мы вдруг ясно увидели, что к избаловавшей нас гвардии старших вплотную подошли новые похорошевшие лица. У них нет ещё той уверенности и хватки, как у старших, но они уже - ощутимая смена. К ним, конечно, придёт и уверенность, и хватка организаторов.

Вот Коля X. Каким он был полгода назад - мы уже забыли. Да мы просто не желаем помнить и делаем всё, чтобы забыл и сам Коля. Отец его пьяница, хулиган и этому разрушительному ремеслу учил и своих сыновей. Отца посадили, старшего сына тоже, и Коля стал промышлять воровством в компании с более старшими подростками. И вот суд. Сначала был "суд" над равнодушием, над теми, кто своим равнодушием не остановил, а подталкивал ребят к безобразным поступкам, в их движении к уголовным преступлениям.

Суд... Мы приятно ошиблись, думая, что судьи - это люди, мыслящие и поступающие только согласно статьям уголовного кодекса. Судьи, славные люди, рискнули и отдали Колю нам.

Поруганная отцом, забрызганная грязью Колина душа в нашем коллективе стала оживать. К мальчику вернулся утерянный игровой период. Коля стал щедр на детский смех и радость, тянется к полезным дедам, он счастливо честен.

- Обидно, - как-то при мне сказал Коля,- и есть вроде отец у меня, и нет его... Он же обворовал меня - украл детскую радость. Не знаю, сумею ли я называть его отцом. Но всё равно я счастлив - у меня две мамы...

- То есть?

- Мама родная, ну, кровная, и мама наироднейшая - Родина!

- Умница, - сказал я. - Но сыновьего чувства к отцу не убивай. Может он ещё опомнится. Знаешь, всякое в жизни бывает.

- А у меня; и сейчас есть отец, да ещё какой, ого!

- ?

- А вы, Семён Афанасьевич!

И Коля, радостный, возбуждённый, убежал, плюхнулся в гущу детворы.

И сколько их таких, разных, но очень похожих друг на друга в уверенности, что у них есть хорошая мать - Родина, всегда верная им святой материнской верностью.

Коля повторит Сашу, Машу, Гену, он продолжит их, но останется самим собою - Колей. И он с болью когда-то оставит детский дом, а мы с родительской печалью, - печалью радости, - одарим его куском своего сердца. Уходят наши дети, но в сердце нашем все они остаются. Ведь наши сердца педагогические - это уполномоченные вселюбящего и требовательного сердца нашей МАТЕРИ-РОДИНЫ.

1964 год.

/ Из личного архива Г.К.Калабалиной /

ПОМОГИ ТЕМ, КТО ТЕБЯ ВОСПИТЫВАЕТ

Я недавно встречался в Доме литераторов с профессором одного из американских университетов, который прилетел в Советский Союз, чтобы позаимствовать опыт наших школ и других детских учреждений. Он смотрел на меня с изумлением. Должно быть, я казался ему каким-то подопытным кроликом, сошедшим со страниц «Педагогической поэмы». Ведь в Америке говорят, что фигура Карабанова - это коммунистическая пропаганда. Н о вы - не американцы, а русские люди, и можете меня пощупать, чтобы убедиться, что перед вами живой человек.

Я всегда с удовольствием делюсь своими воспоминаниями с такими людьми, как вы. Мне хочется пробудить у вас уважение к воспитателям. Воспитатели - это люди высокого призвания. Их имя надо писать с большой буквы. Тревоги и переживания за ваши судьбы не дают им покоя! Они верят, что в каждом из вас есть хорошее начало, и не щадя сил работают над тем, чтобы развивать и совершенствовать его.

Помню, как брал меня из тюрьмы Антон Семёнович Макаренко. Начальник тюрьмы предупредил его, что я - человек "трудный", и если уж брать меня в детскую колонию, то только после того, как там наладится жизнь и установится твёрдый порядок. Он требовал везти меня из тюрьмы обязательно под конвоем. Но Макаренко уже, видно, познакомился с моим личным делом, представил себе, что я - человек с признаками гордости, достоинства, хотя и мальчишеского, и решил не прибегать к конвоированию. Когда он вёз меня в колонию, мы были с.ним один на один.

Он добивался, чтобы мы, воспитанники, верили ему. Как-то в первые дни становления колонии Антон Семёнович сказал (передаю, конечно, его мысль своими словами):

- Чёрт с вами, что вы - воры, босяки, бандиты, грабители, карманники... Важно, что вы люди, и не прикидывайтесь, не пытайтесь убивать в себе человека, не забывайте его высокого назначения в жизни. Быть человеком - большая квалификация. Важно, чтобы вы поверили мне тоже как человеку и помогли воспитывать вас.

А мы хихикали и говорили, что мы не институтки. Тогда Макаренко сказал, что нас много, а он один. Нас, уже тридцать человек, а будет сто двадцать, шестьсот! Мы можем разобрать его по кускам и растаскать. Конечно, ничего не получится, если он один попытается воспитывать. И мы понимали, что он говорил правду.

- А если вы будете помогать мне..,- продолжал Антон Семёнович. - О! Тогда получится большое дело. Я как педагог возьму педагогическую мочалку, специально пожёще, и буду смывать с вас дурь, всю ту паскудную накипь, которая дала такой отвратительный рисунок. Конечно, это неприятно для вас, заставляет страдать.

Но ничего не поделаешь: надо потерпеть. Этой помощи я у вас и прошу, потому что вижу, какими вы будете через десять-пятнадцать лет. Будет каждый из вас таким человеком, что сосед не станет запираться от него. Напротив, он скажет спасибо за то, что вы живёте с ним. И скажет спасибо тому, кто сделал вас таким человеком.

Мы поверили Антону Семёновичу и, благодаря этому, поверили в себя.

Ещё по дороге из тюрьмы в колонию, а она находилась в семи километрах от Полтавы, удивил меня Макаренко. Ехали мы с ним вдвоём на телеге. Тёмный, тёмный вечер. И вдруг Антон Семёнович расхохотался. Я стал посматривать на него диковато. С чего, думаю, хохочет человек на всю степь?

- Переживаю,- сказал он мне, - Переживаю исключительно торжественные минуты от сознания того, что рядом со мной сидит будущий заведующий детскими колониями.

Я оглянулся: где же тут заведующий колониями?

- Не крути головой, чертило,- ласково сказал Антон Семёнович,- Это ты и есть будущий заведующий.

Тут уж расхохотался и я. Уму непостижимо: я босяк, и вдруг заведующий колониями! Да я вообще не думал, что буду жить на свете.

Но посмотрите, какими пророческими оказались слова Макаренко: вот уже 35 лет как я заведую различными детскими колониями и домами. Работал в системе Министерства внутренних дел, а теперь Министерства просвещения.

За 35 лет на собственном опыте я убедился, что в природе нет неисправимых людей. Нужно только время - для одного больше, для другого меньше. Но, создав необходимые условия, любого человека, одержимого какими-то пороками, можно исправить и перевоспитать. Какими бы отвратительными микробами ни был поражён этот человек, его можно вылечить от пьянства и воровства, от картёжной игры и разврата, от тунеядства и лени. При этом очень важно, чтобы сам человек захотел излечиться. А если у него силы воли маловато, пусть поможет ему не только квалифицированный и ответственный работник воспитательного учреждения, но и его товарищ.

Все вы, вероятно, помните по "Педагогической поэме" Гришу Буруна, который попал к нам в колонию за "мокрое дело". Могу сказать, что он, наверное, погиб бы, если, бы я, как друг, не помог ему.

Гриша Бурун - выходец из воровской семьи. Дед его был вором, бабка - воровка, отец и мать - воры, сестра - проститутка, братья доворовались до того, что один у другого жену украл. Гриша считал, что если люди не воруют, то они ненормальные. Свои первые дни в колонии он ознаменовал тем, что украл у Антона Семёновича все деньги, предназначенные на ремонт, наше питание и зарплату обслуживающему персоналу. Потом он дал слово (хлопцы немало потрудились для этого), что больше воровать не будет. И действительно больше не воровал ни денег, ни продуктов. Но зато стал играть в карты. А карты - это тоже страшный порок, который разрушает человека морально и физически.

Вы спросите: как это физически? Был у меня один воспитанник. Его привезли в колонию, которой я руководил, из киевской тюрьмы. Красивенький четырнадцатилетний мальчик, но слепой на один глаз. Вместо глаза - свежая рана. Я не стал расспрашивать его. Он сам через некоторое время, когда поверил мне как человеку, рассказал свою историю. Оказывается, играл он в карты на киевском базаре. Проиграл все деньги, одежду. Банковавший предложил ему заложить самого себя, но он не согласился. Сказал: "Я поставлю глаз, выиграю - вернёте мне одежду, проиграю - ваше счастье". Проиграл. Банковавший сказал: "Не хочу колоть, боюсь." Тогда он сам взял булавку и выколол себе глаз. Хорошо, что природа наделила его музыкальными способностями. Теперь он играет в оркестре украинского радиокомитета.

Но возвращаюсь к Грише Буруну. Итак, он стал играть в карты. Время было голодное, в стране царила разруха, свирепствовал тиф.

Большие людские потоки устремились из центров России на Украину, за хлебом. Шли матери с голодными детьми. И бывало, спохватится какая-нибудь мать и начнёт голосить от ужаса и горя: голодный ребёнок уснул вечным сном у неё на руках. А нас Советская власть кормила из неприкосновенных воинских запасов. Пайки были небольшими, и Гриша Бурун играл в карты, чтобы запастись пищей. Были ребята, которые проигрывали ему свои пайки на три, пять, семь дней вперёд. Расплачивались главным образом сахаром, который нам выдавали на руки. Бурун объедался, а некоторые ребята доходили до дистрофии.

Антон Семёнович видел, что в колонии происходит что-то неладное, но что именно, никак не мог понять. Потом догадался - картёжная игра! Но кто играет? Хлопцы молчат. А уж те, кто проигрался, и вовсе прикусили язык.

Я очень дружил с Буруном, но сдружился и с Антоном Семёновичем. Он доверял мне ездить в банк и получать деньги. Доставка денег в колонию была небезопасным делом. На загородных дорогам орудовали бандиты. Антона Семёновича они, несомненно, прихлопнули бы, но я для них был «своим», меня не трогали.

Помню, какое неприятное чувство неловкости переживал я, когда Макаренко впервые повёз меня в банк, чтобы показать, где надо получать деньги, в какое окошко обращаться. Хотелось сказать: «Не затрудняйте себя объяснениями, я уже не раз бывал в банке». Но я ничего не говорил: пусть думает, что я ничего не знаю...

И вот однажды я пришёл к Антону Семёновичу в кабинет, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь заданий на завтра: я в колонии был ещё и конюхом. Но Антон Семёнович встретил меня мрачно. Впервые я видел его таким расстроенным, почерневшим, поникшим.

- Что с вами? Не заболели ли, Антон Семёнович?

О! Мечтаю об этом. Пусть хоть тифозные черти унесут меня от вас. Вы же не люди. Вы звери. А может быть, ещё хуже зверей. Волк волка, лев льва не ест, а вы поедаете друг друга...

Я обиделся. Разве я кого-нибудь съел? За что он меня укоряе? А он ещё пуще набросился на меня:

- Ты не съел? А разве ты не видишь, что в колонии идёт картёжная игра, игра, которая всех раздевает? Что ты сделал, чтобы спасти товарищей? Тебе дела до них нет. Ты не в карты играешь, а в любовь, в чистоту. А дрянь ты, пожалуй, самая худшая. Вон! Видеть тебя не могу...

Я выскочил из кабинета, но не оскорбился. Понимал, что Макаренко страдает. Ведь он ночей не досыпал, корчился в муках за нас.

Всё думал, на какой тройке к нам подъехать, к тому или иному колонисту, чтобы сделать из него человека.

"Нет, Антон, я прекращу твои страдания. Больше в карты у нас играть не будут!" - поклялся я сам себе и бросился в спальню.

А там на кровати сидел, как удав, Бурун и раздавал карты мальчишкам.

- Гриша,- говорю я, - перестань играть.

- А что? Антон идёт?

- Нет, Антон не идёт, но он очень страдает.

- А что ему страдать? Я ведь не с ним играю.

- Потому и страдает, что не его обыгрываешь, а хлопцев..

Неужели не понял ещё? Посмотри, хлопцы какие худые, а ты обожрался. Если ты мне друг, то никогда больше не будешь играть в карты.

Бурун усмехнулся. Смотри, мол, перевоспитывать меня взялся. Я рассвирепел, выхватил у мальчишек карты и разорвал их. Дело прошлое, но крепко тогда мы схлестнулись с Буруном: у обоих скулы трещали. Потом Гриша понял, что был неправ, стал мягче.

- Прости тем, у кого выиграл - потребовал я.

- Прощаю,- сказал он.

- Раздай сахар, что у тебя под подушкой.

Бурун достал наволочку, в которой было не меньше пуда сахара, и стал раздавать. Проснулись и те, кто не играл с ним. Он и им дал по жмене. Понаелись мы в тот вечер сахару вволю. И стало у нас в колонии тихо, празднично, а на душе у каждого - чисто, спокойно. Так бывает в семейном доме по субботам, когда люди вымоются, а мать пирогов напечёт...

Мы с Гришей в ту ночь легли спать вместе на одной кровати, но спали, думали об Антоне, о нашей жизни и нашей дружбе. Больше Гриша никогда в карты не садился играть. И мне кажется, я спас его от гибели. Это, по-моему, и, называется - помогать воспитателю. Но дело не только в помощи воспитателю. Хорошо, когда один человек может сказать другому:

- Люблю тебя, как друг, потому и требую: не делай гадости!

Отрывок из выступления перед заключёнными исправительно-трудовой колонии Московской области.

Журнал "К новой жизни" № 2,. 1964 г.

Свист

Как-то в субботу в кабинет ко мне вошла молоденькая девушка. На ней - ещё без первых помятин костюм, свеженький треугольник нелепо-белой блузки, приятная белизна шеи, на которой как-то встревожено вертелась красивая голова. В руке портфель.

- Наверно, выпускница педучилища, - догадываюсь я.

- Вы - Семён Афанасьевич?

- Я. Садитесь, пожалуйста.

- Спасибо.

- Я слушаю вас.

- Вы меня не знаете, а я вас знаю. Вы выступали у нас во втором педучилище.

- Очень приятно. Значит, и я вас знаю, так, немножечко.

- Меня зовут Валя. Я к вам пришла... Я должна вам всё рассказать... Вы только не смейтесь. Вы нам говорили у нас, что к вам можно придти посоветоваться…

- Вот и хорошо сделали, что пришли. Обещаю не смеяться, даже если смешное расскажете. Итак, слушаю.

- Ну вот. После окончания училища меня направили в 3-й класс в мужскую школу. И мне сказали, что этот класс трудный, там есть, знаете, переростки, и что там уже несколько учителей поменяли. Страшно мне сделалось. Но согласилась. А теперь, наверное, если узнают, так из школы выгонят.

- А что, если узнают?

- А что я свистнула в классе.

- Интересно. Рассказывайте.

- Пошла я, значит, на первый урок. Очень хорошо подготовилась к уроку. Ну, конечно, во всё лучшее оделась, как сейчас. Вошла в класс. Ребята встали. Я поздоровалась, ребята довольно дружно ответили. Сделали перекличку, и я начала урок. Сидели довольно нормально. А потом стало как-то очень тихо. Я как раз выписывала столбик упражнений на доске и стояла к классу спиной. И вдруг - резкий свист. Я обмерла, еле-еле повернулась. А они все сидят, невинно глядят на меня... А меня, между прочим, предупреждали, что какой-то хулиган в классе свистит, и никак не узнают – кто.

Учителя предупреждали класс, что пока не узнаем, кто свистит, к вам никто из учителей не пойдёт. Вот и я подумала, а не заявить ли мне им, что пока не скажете, кто свистел, урока продолжать не буду, или уйду...

Я же их ещё не знаю. А, может быть, кто свистит, делает это с общего согласия класса. И знаете, Семён Афанасьевич, я как-то неожиданно для себя вдруг сказала: "Тут кто-то свистнул. Но разве это свист, писк какой-то. Я, ребята, прежде чем стать учительницей, жила в селе. Приходилось пасти корову. Вместе с ребятами гоняли скотину в лес. И коровы плутали, и мы плутали. А лес наполнялся прямо богатырским призывным свистом. Здорово у нас в селе ребята свистели. И меня научили. Если уж свистеть, так вот так надо... И я заложила четыре пальца в рот и так свистнула, что они все как-то вытянулись.

А потом я продолжала урок. И сейчас переживаю, всё думаю, что же теперь делать, Семён Афанасьевич?

- Мне кажется, что больше ничего делать не надо. Как ребята, свистят?

- Да нет. Вот неделя прошла, и, знаете, ни единого замечания. А сегодня, когда шла в школу, ко мне на улице подбежал мальчик из класса, схватил, меня за руку и сквозь слёзы, не то сердито, не то с какой-то мольбой, стал быстро-быстро говорить: "Вот, честное слово, никогда больше не буду свистеть. Это же я свистнул на уроке, простите меня." "Да ты что? Вот и хорошо, что не будешь, то есть, в классе не будешь. Успокойся. Я же свистнула, и вы все должны простить меня". «Э-е, так это вы…» - только и сказал.

И, знаете, Семён Афанасьевич, ребята как-то особенно внимательны ко мне стали, я бы сказала - нежны со мною.

Спасибо вам, Валечка! Славный, умный, честный человек, учительница. Разрешите поцеловать вас, так, по-отцовски. Думаю, что свистеть вам больше не придётся.

(рукопись, архив Мешкова А.Н.)

Дорогим студентам – будущим учителям

Когда меня спрашивают о системе А.С.Макаренко, когда некоторые утверждают, что система А.С.Макаренко была пригодной только для исправления беспризорных—колонистов и для ТОГО времени, а не для НАС и НАШИХ школ, одним словом,- это история прошлого,- я отвечаю так: нет, эта система - наука о воспитании - делании человека...

И Макаренко был человеком, преданным делу революции - Ленину, патриот, любил Россию, оберегал её прошлое и строил её будущее.

Вдохновенно увлечённый, он беззаветно любил своё педагогическое дело и отдавал ему всего себя.

Он пребывал в достоянной рабочей готовности, был честным, смелым, всегда новым, неожиданным. Нравственная красота приятно сочеталась с мужественной внешностью, собранностью и чистоплотностью. Он верил в человека и заботился о нём, нетерпимо относясь к порокам, всего себя отдавал новому веку, гражданину страны Советов.

Антон Семёнович "по специальности был настоящим человеком. Эта боевая, творческая человечность и есть - "соль" системы А.С.Макаренко, и её должны понять вы, будущие педагоги, вооружиться ею для ответственного участия в строительстве Человека без брака, Человека коммунистического общества!

/Из выступления в МГПИ им. В.И.Ленина, март 1966 г./

В процессе воспитательной работы самое опасное для педагога - это потерять доверие детей. Нужно, чтобы слово педагога было законом для коллектива и выполнялось не под страхом какого-либо понуждения, а с желанием, с доверием к воспитателю.

/Из выступления перед молодыми учителями г.Пскова. Октябрь 1964 г./

- Учитесь познавать науку воспитания!

- На миллион ситуаций в школе - два миллиона верных, надёжных решений.

- Хотя путь у вас и ответственный, но верный и благородный: вы будущие инженеры детских, человеческих душ, вы будете воспитывать Человека!

/Из выступления в ЛГПИ .им, Герцена. 1965 г.1

Сейчас у школы и учителя другие враги, в них труднее разобраться, они очень разные. Но у них есть отличительный признак... Признак этот - мертвечина. Недаром такими заумными мёртвыми словами говорят они о самом живом - о детях. Всё есть в их педагогике: высокие слова, цитаты, ссылки на авторитеты, инструкции, постановления. Одного нет в их педагогике: души, детей. Она бездушная, эта педагогика, бездушная и бездетная.

/Из выступления в. МГПИ им. В.И.Ленина.

1970 год./

Беспощадно, не щадя своих сил, свою затраченную энергию, время, под корень вырывайте, и с бурей вырывайте, всякий ненужный человеческий порок. Идите к одной цели. Человеком должен быть тот, к которому прикоснулось ваше честное сердце, ваша благородная педагогическая рука, ваша человеческая страсть. И, если вы хоть немножечко будете отрешиться к тому, чтобы быть похожими на такого художника-педагога, великого гуманиста, создателя коммунистической системы воспитания, творца этой системы - Антона Семёновича Макаренко, я готов каждому из вас поклониться.

/Из выступления в Рязанском пединституте;

1970 год./

ВСЁ ЛУЧШЕЁ В ДЕТЯХ ДАЁТСЯ ВОСПИТАНИЕМ

/Тезисы к выступлению/

Всё лучшее в детях даётся воспитанием. Так ли это?

Да, это так.

Для предметной убедительности обратимся к примерам.

Весь разговор в теоретическом плане, в такой массовой аудитории, как телеэкран, менее полезен, чем разговор в практическом плане.

1. ВОСПИТАНИЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ АКТИВНОСТИ.

Примеры: колония им.М.Горького;

борьба с бандитизмом;

борьба с самогоноварением.

Пример: «Призываю, а сам так не поступаю».

2. ЛЮБОВЬ К ЛЮДЯМ, ЗАБОТА О ЛЮДЯХ.

Патриотическая любовь к своему народу. Сострадание, доброта (голод 1921 г., как поступали наши воспитатели).

А сколько таких примеров можно привести из сгустка страданий людей в годы 2-й мировой войны.

3. ЧЕСТНОСТЬ.

Неуёмное множество есть средств, приёмов, примеров и методов, при помощи которых можно воспитывать честность.

Припоминается мне случай из жизни трудовой колонии им.М.Горького. Случай, который стал границей между нечестностью и брезгливостью к самому слову "воровство". Мы жили дико голодные. 100 граммов весьма чернявого хлеба, 100 граммов каши, иногда варилась "художественная" снедь из ячменя (подробно). Мы голодали и воровали - голод вынуждал (эпизод - и что из этого вышло).

А.С.МАКАРЕНКО: «Вы не можете не воровать, а раз так, то вы не можете искренне раскаиваться и извиняться».

(Картина вымаливания прощения и эпизод с экономкой. Суд, защитник).

4. ПРАВДИВОСТЬ.

Легче привить правдивость с детства. Труднее сообщить это качество подростку, уже признавшему сладость этого порока. Но можно.

Случай с отпуском и опозданием;

- Разрешите и мне обманывать, или все мы лишимся права на отпуск.

5. СКРОМНОСТЬ.

Сколько мы знаем случаев благородных, героических, поступков по спасению утопающих, ;на .пожарах и т.д., когда герой терялся в толпе, не рисовался, не объявлялся, не выпячивал себя. Он сделал то и так, как должен сделать смелый, порядочный, благородный и сильный человек - и делу конец».

Но бывает и так: "Это я! Вот, какой я! /Эпизод во время пожара со мною/.

Как всё лучшее в людях даётся воспитанием, так и всё плохое в человеке даётся тоже воспитанием. Дело в том, что не воспитания вообще нет.

В своё время А.С.Макаренко говорил, что есть положительное, и есть отрицательное воспитание.

Мы иногда говорим, что в такой-то семье или в школе, в детском доме и т.д. дети не получают никакого воспитания. А было бы вернее говорить так: там нет положительного воспитания и налицо отрицательное, плохое воспитание.

Человек появляется на свет с душой, похожей на белую чистую мраморную ;доску, только душа человеческая не такая холодная и бесплотная, как мрамор. И буквально с первого дня жизни "художники" начинают делать на душе ребёнка узор. Кто эти художники-воспитатели? Это - мамы, папы, дедушки и бабушки, братья и сёстры, соседи и вещи, явления природы и общественные события.

Если воспитатели - люди положительные, настоящие, то и рисунок жизни у нового человека, будет положительным, красивым. Но может в толпу наставников затесаться человек непорядочный или просто неумеющий. И сделает такой «художник» первую кривую, первую кляксу в общем узоре рисунка, и начнёт эта клякса расползаться, влиять и поражать ядом и все другие положительные линии души.

Хорошо, если в рисунке есть составная часть активного иммунитета, сопротивляемости, они тогда смогут нейтрализовать действие и распространение в душе яда, а если нет, и рядом нет настоящего боевого наставника, что тогда? Тогда брак. Самый трагический человеческий брак - продукт плохого воспитания.

А что такое бракованный человек? А.С.Макаренко ещё в первые годы предупреждал прежде всего педагогов и родителей от делания брака. Он говорил, что брак - это воры, насильники, тунеядцы, бюрократы, изменники Родины. Это наше горе, наши страдания.

Беда в том, что бракованный человек, как правило, производит на свет себе подобного и дурно влияет - воспитывает одного или группу чужих детей.

Я не хочу сказать, что плохой человек получается в результате влияния на него в детские годы какого-то уголовника. Это не беда, скорее досада. Таких плохих не так уж много. Обнаружив их, можно было бы оперативно изолировать от вредных наставников и обезвредить как самих "воспитанников", так и "воспитателей".

Основы воспитания закладываются в семье. И большая беда, как мне кажется, в том, что подчас родители, от чрезмерной любви, не замечают в детях пороков, всё им прощают, и тем: самым развивают в любимых детях дурные привычки, которые могут перерасти в зло на всю долгую жизнь человека.

Чрезмерная, слепая родительская любовь расслабляет волю ребёнка, а безволие - это благодатное сырьё для трагического брака.

В семье, страдающей раздором, пьянством, свободным толкованием об учителях, руководителях учреждений, органов власти и; прочее, как правило, дети поражаются всякой сыпью, то есть, тоже получается брак.

Из личного архива Г.К.Калабалиной

ИНТЕРВЬЮ ЧЕРЕЗ ГОДЫ

ВОПРОС: Если коротко, в двух словах, что такое метод Макаренко?

С.А.Калабалин: Сам Макаренко! Его прекрасная жизнь, самозабвенное творчество, любовь вся, без остатка,- детям.

Если бы каждый педагог жил и поступал, как он, это было бы полное торжество советской педагогики.

ВОПРОС: Как воспитывал у вас чувство патриотизма А.С.Макаренко?

С.А.Калабалин: Обстоятельства, конечно, были чрезвычайные. Но «первый урок» патриотизма проходил примерно так...

Колония несовершеннолетних правонарушителей под Полтавой. Зима. Мы сидим вечером около буржуйки. Антон Семёнович • читает вслух «Мои университеты» Максима Горького. Вдруг он прерывает чтение: ''Не могу читать! Скажите, патриоты вы или не патриоты?" «Нет, что вы!» - отвечаю я, как самый, грамотный из ребят (у меня за плечами четыре класса приходской школы и … полтора года тюрьмы – Я думал, что "патриот" - это что-то связанное с мелким воровством.) "А я патриот! - говорит Антон Семёнович.- потому я не могу видеть, как качаются на ветру повешенные комиссары. Не могу терпеть, чтобы у нас в округе хозяйничали бандиты. И сегодня же ночью я иду ликвидировать банду».

«Тогда и мы патриоты тоже!» - ответили мы.

В ту же ночь ватага оборванных подростков во главе с Макаренко, с одним-единственным покорёженным наганом напали на банду, вооружённую пулемётом, гранатами и обрезами. Помню, когда мы их привели и сдали в ЧК, молодой боец вынул из кармана галифе сахар и протянул мне. Сахар был весь в махорке. "Ты что? -. буркнул" я. Я не маленький!" "Чудило - сказал он - я ж как товарищу."

Были у нас и другие уроки патриотизма. В голодные годы мы видели, как наши воспитатели отдавали ослабевшим детям свои скудные, драгоценные пайки хлеба. А кулаки на хуторах прятали пуды хлеба, варили из зерна самогон. Никто не агитировал, мы сами проводили рискованные рейды и крушили самогонные аппараты.

Мы это тоже считали патриотизмом.

Конечно, жизнь в нашей стране неузнаваемо изменилась. Но и теперь нельзя воспитывать чувство патриотизма только назиданиями. Нужны убедительные примеры, нужны яркие поступки. Трудно воспитать патриота, если не предоставлять подростку условий, в которых он, пусть в небольшом масштабе, но всё же мог бы проявить свой патриотизм. Макаренко был убеждённым сторонником активных методов воспитания. В крайних случаях он признавал благотворную роль психологических "взрывов". Хотя, должен вам сказать, и теперь есть ещё теоретики, которые отрицательно относятся к этому положению.

ВОПРОС: Какова система наказаний в вашей практике?

С.А.Калабалин: Основной принцип нашей жизни - один за всех, все за одного. Мы хотим, чтобы человек учился отвечать не только за свои поступки, но и за поступки своих товарищей. Наказание у нас - большая редкость. И это прерогатива самого коллектива. Однако отношения в нашем коллективе строятся на полном доверии и уважении друг к другу. Настоящее доверие должно бы во всём. Именно на таком цельном доверии построена жизнь в Клемёновском детском доме. Так было и во всех других детских учреждениях, куда посылали меня работать. Мне помогают старшие воспитанники, а они опираются на подрастающий актив в отряда. Это традиция Макаренко.

ВОПРОС: Какой, по вашему мнению, самый большой недостаток воспитателя?

С.А.Калабалин: Бездушие. К воспитанникам надо относиться как к собственным детям. Нельзя быть воспитателем, если ты не можешь относиться к ним, как отец, - строго, требовательно, но с любовью... Я довольно часто спрашиваю себя; а так ли я поступил бы со своим собственным сыном или дочерью?

ВОПРОС: Как Антон Семёнович передавал своё мастерство молодёжи?

С.А. Калабалин: Я с ним работал очень близко и долго (кроме того, что был его воспитанником). Макаренко не собирал нас на какие-то занятия, а говорил по поводу того или иного факта, привлекая нас как будто случайно к анализу и самого поступка, и меры воздействия, и полученного эффекта - результата принятой меры.

Антон Семёнович подчёркивал, что в основе методики воздействия не какие-то "рецепты", а немедленный анализ и немедленная реакция воспитателя. Часто такие «случайные» собеседования проводились с педагогическим коллективом по поводу техники ведения уроков, организации перемен в школе и других вопросов .повседневной работы. Много говорили о взаимоотношениях с ребятами, задушевных, почти интимных соприкосновениях с отдельными воспитанниками, группами, парами или целыми первичными коллективами: отрядами, бригадами, классами. Место и время таких бесед тоже подбиралось очень остроумно: то на работе, то на привале во время похода, то во время игры в лесу.

Самым эффективным средством передачи мастерства молодым было, как мне кажется, то, что Антон Семёнович каждое своё рабочее мгновение освещал ярким примером-призывом.

Иные же призывают, поучают жить красиво, общественно активно, но не убеждают в этом своим личным примером. Это не наука, а ханжество.

Макаренко все делал с нами.

"Меня и моих друзей-куряжан, - вспоминает Михаил Сухорученко,- больше всего поразило то, что Антон Семёнович, когда это нужно было, работал вместе с нами, засучив рукава. Необходимо было лес заготовить - Макаренко брал топор в руки и шёл вместе с нами."

Эта простота Макаренко делала с нашими душами чудеса". /Сборник "Удивительный человечище", Харьковское книжное издательство, 1959 г., стр. 22./

...В феврале 1921 года все наши воспитанники /30 человек/ заболели тифозным сгустком /брюшной, сыпной и возвратный/. Не заболел только Антон Семёнович, Завхоз Калина Иванович, воспитательница Елизавета Фёдоровна, я и конь. Хлопцы лежали в холодных спальнях, голодные. Мы с Антоном Семёновичем и Калиной Ивановичем пилили дрова, топили печи, помогали Елизавете Фёдоровне готовить тощую пищу. Елизавета Фёдоровна понемножку и врачевала. Вечерами Антон Семёнович развлекал больных чтением, рассказами и мечтами. Когда все здоровые расходились, Антон Семёнович подходил к каждому.; кого ободрит словом, кому улыбнётся, на ком поправит одеяло, а к отдельным, застывавшим в тифозном беспамятстве, ложился, чтобы своим телом отогреть. То же делал и я. Возили мы с ним тифозников наших в полтавские тифозные бараки, решительно требовали от врачей обязательного излечения. Антон Семёнович был уверен, что ни один колонист не умрёт. И все были уверены, что выздоровеют все только потому, что так хотел Антон Семёнович. Как он сам не заболел - просто чудо.

Это ли не пример? Это ли не "передача опыта"? Это ли не воспитание самим собою?

Таким он был,- таким он оставался всю свою жизнь. Таким он остаётся и теперь - после своей физической смерти – в своих делах, думах и страстных строках "Педагогической поэмы" - поэмы о жизни, законах жизни коммунистического коллектива.

ВОПРОС: Помогает ли вам опыт Макаренко в работе?

С.А.Калабалин: Антона Семёновича я вспоминаю ежедневно в своей практической работе. Я всегда мыслю примерно так: что бы сделал Антон Семёнович? Как бы он поступил? Это мне помогает.

Макаренко был человеком исключительной творческой страсти и юношеского задора. Мы, воспитанники, не смотрели на него, как на воспитателя, он был настоящим товарищем в труде, в игре, в фантазии. Антон Семёнович мог так изумительно нарисовать перспективы, настолько они были реальными, что каждый из нас стремился к участию в их достижении, старался двигаться дальше вместе с творческим коллективом. Все эти перспективы сводились к перспективам государственной важности.

ВОПРОС: В чём педагогический талант А.С.Макаренко?

С.А.Калабалин: Есть таланты, и есть мастера педагогического дела. Я считаю, что Антон Семёнович был, прежде всего, талант. Страстный, полный творчества, педагогической справедливости, всегда подтянутый, собранный, чистоплотный. Большой друг детей, умевший бичевать критическим словом. Его мастерству, его приёмам надо учиться. Я стараюсь работать так, как работал Антон Семёнович. Страстно хочется быть талантом, но я ещё не талант, а мастер какого-то определённого педагогического разряда.

/ Из личного архива Г.К. Калабалиной/

Письмо перед уходом на фронт

г. Москва, Сокольники детдом № 60.

ДОРОГИЕ XЛОПЦЫ!

Уходя на фронт, я обращаюсь к вам, дорогие мои, с просьбой.

1. Не осрамите мною начатое дело, ведите коллектив твёрдо, уверенно, дисциплинированно.

2. Нещадно боритесь со всякой нечистью, которая своими преступлениями будет способствовать врагу.

3. Прилагайте всю вашу человеческую справедливость в разоблачение подлецов, которые, если их не одёрните вовремя, вырастут в пособников врагу человечества.

4. Не скрывайте и не обманывайте себя ложным качеством, что, не выдавая на суд народа мерзавцев, вы поступаете правильно. Правильно будет с точки зрения преступной, уголовной, блатной, но неправильно с точки зрения человеческой, народной, государственной справедливости. Вы же не уголовники, а граждане страны, которая переживает час испытания, ведя Отечественную войну с извергами рода человеческого, с фашистами.

5. Трудитесь для фронта, боритесь с хулиганами - для фронта. Победим врага - всё придёт сторицей.

Вы здесь - я там.

Обнимаю вас и целую.

Ваш С.К.

Список ТЕХ, КОМУ БЕЗУСЛОВНО ВЕРЮ:

1. Ивахненко. 2. Фадеев. З.Аносов. 4. Фатков. 5. Агашков. 6. Пахомов. 7. Ступин. 8. Котов. 9. Краснов. 10. Иванов. 11. Куталин. 12. Пьяных. 13.Степанов. 14. Марков. 15. Галин. 16. Морозов. 17. Фарсов. 18. Гусев. 19. Громов. 20.Николаев. 21. Петров. 22.Карпенко. 23.Орлов. 24.Шарков. 25.Синяткин. 26.Гречников. 27.Завалов. 28.Шаталов. 29.Гришин. 30. Баданов. 31. Степанченко. 32.Матюшин. 33.Маслов. 34.Богомолов. 35.Рассказов. 36.Кабанов. 37.Вмельянов. 38.Сорокин, 39.Алимов. 40.Глебкин. 41.Ефимов. 42.Быков. 43.Алексеев Евгений. 44.Цветков, и многие другие.

Соберитесь, прочитайте моё письмо и вынесите решение.

Живите дружно с воспитателями, учителями. Помогите Галине Константиновне. Уважайте технический персонал. Берегите имущество. Будьте хозяевами своей жизни, но жизни разумной. которую вам подскажут ваши друзья - старшие.

С. К.

Письмо в школу-интернат № 2 Ленинграда (1959)

18 марта 1959 г.

Совету командиров школы-интерната № 2, г.Ленинград

ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ-БРАТЬЯ!

Спешим сказать СПАСИБО за ваш гостеприимный ответ.

Ваше письмо было зачитано на Совете Командиров, а потом и на общих рапортах. Оно было воспринято с благодарным восторгом. И с того момента мы считаем себя вашими должниками.

Мы уже мечтаем о том, чтобы поменяться с вами ролями: скоро мы - ваши гости, а вы - наши добрые хозяева, а потом вы - наши гости, а мы - ваши заботливые хозяева. Так?

Этим своим письмом, конечно, не впадая в состояние гостевого нахальства, мы уже клянчим у вас спланировать наше пребывание Ленинграде. Пусть в этом плане будут и наши пожелания побывать в Эрмитаже, во Дворце пионеров, на заводе имени Кирова, в театре, на "Авроре", в Смольном и т.д.

Наш сводный отряд будет состоять из мальчиков и девочек. Девочек - 9, а мальчиков - 12. Взрослых будет трое: Галина Константиновна и две студентки, Нина и Люба.

Ох, и стесним мы вас! Но и отказаться от вашего согласия принять нас нет сил. Приедем.

Мы постараемся быть гостями скромными, не надоедливыми. Мы предвидим и страстно желаем, чтобы наша встреча превратилась в долгую и настоящую человеческую дружбу. Возможно, что до прибытия основных сил к вам приедут наши послы для уточнения некоторых деталей.

Итак, приедут: Николаенков Сергей - молчаливый, Агуреев Женя - танцующий, Слободчиков Витя - рассказывающий, Кузьменко Вова - сопущий шахматист, Прокофичев Саша - подыгрывающий в шахматы, Тимофеев Коля - чернявый хозяйственник, Лисицын Миша - талантливый пацан, Чибисов Саша - случайно попавший в сводный "ленинградский" отряд, а вообще скороговорящий драчун, Андриашин Воза - командир-мама, Гуров Ваня - концентрированное трудолюбие,

Волкова Таня - чемпион "смекалки", Верещаго Люба – талантливые ноги и пишет стихи, но не кляузные, Бахмацкая Мила – диктатор личной гигиены всех и гроза мальчуковой неопрятности, Волкова Галя – сами увидите, на что она способна, Машкова Тома сгущённая доброта, всепокоряющая скромность, Киселёва. Нина – всего понемножку, Маней Люда - говорит, поёт и краснеет, Токарева Тома - воспитательница наших курей, Лобачёв Толя - у него всё круглое: мысли, голова, походка, Пронин Коля - пусть он расскажет вам «Был трудный бой», Ртищева Рая - она просто какая-то пшенично-бесподобная.

Вот и всё, если не считать воспитательницы Галины Константиновны и двух студенток-энтузиасток.

Учтите, что наши каникулы не совпадают с вашими, а значит,- вы будете работать, а мы – гулять. Это ничего?

А теперь – до свидания.

Обнимаем всех и по-братски целуем.

Ваш С.Калабалин.

Письмо-рекомендация воспитаннику в парторганизацию

В партийную организацию при управлении снабжения и сбыта при МОСГОРИСПОЛКОМЕ

ПИСЬМО

Я, Калабалин Семён Афанасьевич, директор Клемёновского детского дома МосОблОНО, член партии, № п/б 05227010, состою на партийном учёте в ГК КПСС г.Егорьевска.

Дорогие товарищи! Может, моё письмо и противоречит установившемся нормам акта рекомендации в приёме новых членов в партию, но это письмо и не является рекомендацией, а просто - слово из зала.

С 1927 по 1930 год я заведовал детской колонией имени Розы Люксембург, вблизи Харькова, ст.Комаровка.. И вот в этой колонии воспитывался мальчик-сирота Гриша Смирнов. Кажется, в конце 1929 года, в возрасте 16-17 лет, Гриша Смирнов был выведен из колонии на работу, конечно, теперь уже не помню, куда именно.

В 1956 году я встретил уже не Гришу Смирнова, а гражданина Смирнова Григория Ивановича.

Вы лучше знаете Григория Ивановича, но я хорошо знал Гришу Смирнова и, что радует совесть учителя, он, Григорий Иванович, произвёл на меня уверенное впечатление правдивости, трудолюбия, нравственной порядочности. Три года живой связи, рабочих „взаимоотношений с Григорием Ивановичем не были ничем огорчены.

Мне стало известно, что Смирнов пожелал стать членом нашей партии. У него есть товарищи-коммунисты, которые находят возможным рекомендовать Смирнова в члены партии. Я буду счастлив, как коммунист и первый в его детстве наставник, если при приёме Смирнова Григория Иванова в нашу партию, будет учтён и мой голос - ЗА.

С коммунистическим приветом С. Калабалин.

Письмо-благодарность шефам-друзьям

В КОМИТЕТ КОМСОМОЛА

ПРИ УПРАВЛЕНИИ ДЕЛАМИ ЦК КПСС

ДОРОГИЕ НАШИ ШЕФЫ-ДРУЗЬЯ!

Мы чувствуем, что-то следует сказать, что-то необыкновенное и необычными словами в благодарность за ту неуёмную радость, которую мы пережили 28 февраля.

Ваш приезд к нам - всегда радость, а 28 февраля - это была и торжественная радость, праздничная радость.

Ваш подарок в виде прелестного музыкально-певческого и танцевального букета из пионерского ансамбля Московского Дворца пионеров, кажется нам не совсем нами заслуженным.

Разве можно оставаться равнодушным, когда тебя одаряют всполохи огневой пляски, всплески детских улыбок, волнующие душу мелодии музыки и раздолье песни!

От этой чарующей купели хочется быть краше, чище, человечнее. Наши души таяли в неге покоряющих эмоций.

Мы приобщаемся к эстетике, конечно, в скромных наших условиях, но встреча с живым искусством была по-настоящему только 28 февраля встреча с пионерским ансамблем Московского. Дворца пионеров. СПАСИБО! Спасибо вам, дорогие наши шефы!

СПАСИБО наставникам ансамбля!

СПАСИБО нашим сверстникам-пионерам, носителям прекрасного, благородного, которому имя - ИСКУССТВО, ДВИЖЕНИЕ, ЖИЗНЬ!

СПАСИБО!

С.Калабалин.

Таня Пермякова, секретарь бюро комсомольской организации.

Лена Останина, председатель совета дружины.

Володя Гражданкин, председатель совета командиров.

Письмо Н.Н. по поводу побега её сына Юры

21 июля 1960 г.

Уважаемая Наталия Николаевна!

Телеграмму получил - несколько успокоился, письмо получил – удивился.

Маленькая биография Юрия, происхождение его «шалостей» мне были мало понятны. Познакомившись с Вами, переписываясь с Вами, я убедился в Вашем духовном богатстве, тем более непонятными становятся возбудители Юриных "подвигов".

Ваше последнее письмо помогло мне найти многому «непонятному» объяснение.

Вы, например, восторгаетесь: «А всё-таки смело и толково УДРАЛ Юрка!..» Вы талантливо угадали, что «Семёну Калабалину» не понравился этот "толковый" побег Юры, и, более того, не в восторге и "Семён Карабанов" от подленького ухода из детского дома, из семьи Вашего сына, которого коллектив принял осторожно и тактично. Мы не находили в этом случае ничего героического и не восторгаемся, а находим весьма выразительные признаки распущенности и печалимся по этому поводу.

Вам, оказывается, известно, что «в своё время Карабанов любил пацанов, как Юрка", - но Вам непонятна та ответственная любовь, которой любит детей Семён Калабалин.

Да, Юра представляет для меня педагогический интерес, как человеческая личность, а не КРОЛИК, которая /личность/ потребовала от меня, моих коллег и детского коллектива некоторой отдачи духовных и физических сил. И мы уверены, что наши усилия не были бы бесплодными, Вы получили бы СЫНА и настоящее материнское утешение, а Родина - ГРАЖДАНИНА.

Но Вы портите его, портят и все те странные люди, которые жужжат по-ханжески в. уши Юрия, что он - "одарённый". Это, уважаемая мамаша, чистейшее растление ребёнка и будущего человека.

Из Вашего письма: "Юра рассказал мне всё. И я знаю, что всё рассказанное им – правда». И далее: "Действительно, крайне несовершенна эта, с позволения сказать, наука, которую называют педагогикой, если даже такому человеку, как Вы, приходится применять такие древние методы, да и они не помогают".

Не знаю, что Вам рассказал Юра, какую поведал "правду", о каких "древних методах" изволил рассуждать Юра, а Вы, конечно, в связи с этими несовершенными методами, так пренебрежительно и с таким язвительным сарказмом адресуетесь к педагогике.

Не только я не сумел разгадать Вашего ребуса, а мои воспитатели и актив детского коллектива. Мы все пришли к такому выводу: Юре нужно было как-то оправдать перед Вами свой "подвиг" и он не пожалел красок, размалёвывая перед Вами его драматическое положение среди нас - зулусов, как он был доведён до отчаяния и, наконец, как он хитроумно оставил нас в дураках, - "толково" и "смело" удрав.

Вы во гневе. Вы в умилении. Вы в восторге. Юра "толково" расправился с нами, с блудливой талантливостью разделался с Вами, и, как видите, всё стало на своё место. Даже устыжённая Вами педагогика придёт в себя и будет продолжать жить и детишек уму-разуму учить. Только после Вашего укола она сделается, да и пора ей сделаться, сердитее, а может, и принципиальнее. Слишком она краснощёко флиртует с некоторыми «умными» родителями. /Я имею в виду школьную педагогику, а не педагогику детских домов, и школ-интернатов/.

Вот, собственно, и всё. Будьте здоровы. Очень хочу, чтобы Вы познали настоящее родительское счастье и нашли свой материнский покой и благополучие в СЫНЕ ЮРИЕ. Это совершенно искренне.

Вы не обидели меня, нет, Вы удивили меня.

С.Калабалин

Г.К. Калабалина. Выступления и статьи

Галина Константиновна Калабалина [1908-1999]

УРОКИ МАКАРЕНКО

Интервью корреспонденту журнала «Советская женщина»

Корр.: Чему учил своих воспитанников Макаренко?

- Быть счастливыми людьми.

Корр.: Как этому можно научить?

- Главное - убедить человека в том, что он – кладезь возможностей.

Корр.: Как убедить?

- Безграничным доверием.

Корр.: Как вы объясняете феномен Макаренко-воспитателя?

- Феномена не было. Воспитывал он, как и жил, - сердцем. И потому любые мелочи использовал, чтобы научить ребят уму-разуму.

Корр.: Что вы считаете главным качеством педагога?

- Оптимизм.

Корр.: Какая психология вредна для воспитателя трудных детей?

- Психология "старой девы".

Корр.: Учил ли вас Антон Семёнович особому подходу к строптивым детям?

- У него ко всем детям был один подход: быть с ними рядом везде и всегда.

Корр.: Вам знакомо чувство отчаяния?

- Конечно: я ведь женщина... В жизни моей бывало всякое – и страшные потери,- и горе... Но в работе никогда безысходности не испытывала. Книги Антона Семёновича всегда были рядом со мной.

Корр.: Часто вы обращались к ним за советом?

- Да. Я и сейчас нахожу в них ответ на любой вопрос.

Корр.: Всю жизнь вы стремились повторить опыт колонии Макаренко. Почему?

- Он поставил огромный социальный эксперимент – попытался создать человеческое братство. Принципы его работы были созвучны и нам, они актуальны всегда. И сегодня тоже...

Корр.: По каким принципам строилась работа вашего детского дома?

- Выборность и самоуправление. Ребята сами многое предложили, Всем хотелось, чтобы всё было у нас, как в знаменитой колонии имени Горького. Так же старались, чтобы не было расхождения между словом и делом. Так же болтун становился всеобщим насмешищем. Так же требовалась безукоризненная вежливость. Старшие относились к малышам с такой любовью,- какую можно представить лишь в идеальной семье, на трудности не жаловались - боролись с ними. Были и такие традиции: никогда не занимать в общественном транспорте сидячие места. Говорить на собраниях - не больше минуты. Не проверять рапорт дежурного - к уполномоченному коллективом было абсолютное доверие…

Корр.: Как вы представляете Макаренко на Учредительной конференции Детского фонда имени В. И. Ленина?

- Антон Семёнович сказал бы: Молодцы! Но опасайтесь превратить эту организацию в чисто благотворительную.

Корр. : Как этого избежать?

- Тактичностью. Дети не любят снисходительной жалости, пожертвования их обижают. Надо на эти средства строить лагеря и базы отдыха, спортивные комплексы с бассейнами, назначать стипендии детдомовским детям, поступившим в училища и институты.

Семён Афанасьевич Калабалин добавил бы: ещё одна обязанность Детского фонда - решить проблему обеспечения жильём всех выпускников детских домов.

И отбор воспитателей в детские дома должен быть очень строгим. Конкурсным.

Журнал "Советская женщина",

№ 3, 1988 год.

ДОБРОТУ НАДО ВОСПИТЫВАТЬ

Проникновенно звучат слова великого писателя Льва Толстого; "Всё недоброе в сердце человека должно бы, кажется, исчезнуть в прикосновении с природой - этим непосредственнейшим выражением красоты и добра".

Это мудрое высказывание пришло на ум, когда редакция ознакомила и попросила меня прокомментировать встревоженное письмо читателя газеты В.Т.Андреева.

Вот выдержка, из его письма: «В один из осенних дней на подоконнике через окно я увидел голубя, клюющего крошки. Шея его была насквозь проткнута толстой иглой с обломком дерева на тупом конце, Я был потрясён. Не думаю, что это сделали люди, убелённые сединой. Да и ни один родитель, уверен, не прививает и не должен прививать нашим детям жестокое отношение ко всему живому».

Вопрос, поднятый Андреевым, заслуживает внимания и серьёзного разговора. Тревога его вполне обоснованна. «Чёрствость, жестокость, Откуда они приходят к нашим детям?" - спрашивает В.Т.Андреев. Задуматься тут есть над чем.

- Прежде всего надо ещё раз посмотреть, как воспитываем мы в детях с малого возраста бережливое отношение к природе, ко всему живому миру, чувство рыцарства к более слабым, заботливое отношение к маленьким и пожилым людям.

Не бываем ли мы, взрослые, часто равнодушными и снисходительными к отдельным нехорошим поступкам наших детей, относя их к мелочам, детским шалостям, не заслуживающим серьёзного внимания. А ведь именно эти «мелочи» впоследствии могут чревато обернуться для ребёнка.

Летом часто взрослые и дети, целые семьи организуют прогулки на природу, в лес. И нередко в лесу можно наблюдать горькую картину: убита птица, разорено гнездо, сломано молодое деревце, безжалостно истоптаны и сорваны цветы.

Просто так, от нечего делать ребята придумывают подобные развлечения, а родители спокойно и равнодушно наблюдают за ними. А подчас и сами, въезжая в лес на машинах, накосят немалый ущерб природе, безучастно относятся к растительному и животному миру. Не задумываются о том, что они наталкивают детей на варварское отношение к природе.

В прошлом году мне пришлось быть в командировке в Челябинске. В одном из новых микрорайонов города есть парк. В прошлом это был лесок. Проходя через него, я наблюдала картину, которая глубоко взволновала меня.

По траве между деревьями совершенно спокойно разгуливали пушистые рыженькие белочки. Они доверчиво подходили к прохожим, как к старым знакомым. Жители расположенных рядом с парком домов приносят им орешки, семечки. А ребята из соседней школы создали группу "Зелёный патруль", которая охраняет спокойную жизнь маленьких зверьков. Я разговаривала с ребятами, и они поведали мне такой случай.

Как-то в парк пришли несколько подростков, которые решили развлечься: поохотиться на зверьков. Приметив белочку на дереве, они стали сбивать её палками. Немедленно на месте оказался патруль, который сделал им замечание. Но подростки не обратили даже на это внимание и продолжали своё дело. Более того, они получили поддержку присутствовавшей мамаши одного из "охотников". Она с возмущением сказала:

- Подумаешь! Ничего с вашими белками не сделается.

- Да ведь это же жестоко, бросать палки в беззащитных белок. Они могут после этого покинуть парк, уйти в другое безопасное место. А они - наши друзья и украшают наш парк.

В конце концов на нарушителей был составлен акт. Их поступок был сурово осуждён в школе.

Можно наблюдать случаи, когда ребята не по-доброму обращаются с майскими жуками, мучают их или привязывают банку к хвосту кошки, и та мечется. А вокруг раздаётся весёлый смех. Так развивается жестокость, которая граничит с преступностью.

В своей педагогической работе я всегда вопросу гуманного отношения к живому миру уделяю самое большое внимание. Обидеть девочку, малыша считалось в детском доме, где я работала, самым чрезвычайным происшествием. Заботливому отношению к животным уделялось у нас большое внимание.

Как-то воспитанники детского дома, гуляя в лесу, нашли раненого лосёнка. Бережно принесли его в детдом, перевязали раны и более месяца лечили.

За это время ребята привязались к лосёнку, а он к ним. Но вот наш больной поправился и: затосковал по воле. "Расставаться с ним было очень жалко. Они провожали своего друга, а лосёнок, зайдя в лес, почувствовал себя в своей стихии, благодарно посмотрел на ребят и скрылся за деревьями. В эту минуту у каждого на душе было и грустно и тепло. Это был хороший урок нравственной чистоты.

Воспитывая бережное отношение к растениям и животным, мы прежде всего прививаем и развиваем красивые нравственные качества у наших детей. И, конечно, воспитывать надо не только словами, но и на деле, своим личным примером, своей непримиримостью к малейшему проявлению жестокости.

Мы, взрослые, всегда должны помнить, что мы в ответе за будущее наших детей и хотим видеть их счастливыми. А счастлив только тот человек, который всей своей жизнью приносит счастье и радость окружающим.

Газета "Знамя труда" № 154. 28 декабря 1978 г.

ИНДИВИДУАЛЬНАЯ РАБОТА С ВОСПИТАННИКАМИ В КОЛЛЕКТИВЕ

В детские дома поступают дети из разной среды, с разнообразными характерами и особенностями.

Наш долг - воспитать каждого ребёнка пламенным патриотом, который сумел бы свои силы, а если нужно и жизнь, отдать Родине, который сумел бы подчинить свои личные интересы интересам общества.

Для того чтобы справиться с этой задачей, нужно изучать особенности, склонности, характер каждого воспитанника. Зная особенности ребёнка, воспитатель имеет возможность эффективно влиять на него в нужном для дела коммунистического воспитания направлении.

Опытные педагоги свои взаимоотношения с воспитанниками всегда строят на глубоком знании индивидуальных особенностей детей.

Большая эффективность педагогического влияния А.С.Макаренко на своих воспитанников и имеет в своей основе глубокое, до мелочей, знание личных особенностей каждого воспитанника.

А.С.Макаренко - чудесный мастер воспитания на основе знания индивидуальных особенностей воспитанников.

Каждый педагог, а особенно воспитатель детского дома, знает, какое значение имеет знание и учёт особенностей воспитанника для выбора метода влияния на него, для устранения отрицательных черт его характера и развития положительных особенностей.

Приведу несколько примеров, которые ярко показали мне значение знания индивидуальных особенностей ребёнка для его воспитания.

Есть у нас воспитанник Витя Б. Он отличался своими индивидуальными особенностями, мешавшими ему установить нормальные взаимоотношения с коллективом и учителями. Так, например, Витя Б. переставал отвечать на уроке, если его перебивали, если кто-нибудь из учеников засмеялся во время его ответа или он увидел, что учитель реагирует на его ответ иронически. Витя в таких случаях замолкал, и никакие требования не могли заставить его продолжать ответ.

Витя Б. не хотел готовить заданий по немецкому языку и наряду с этим с увлечением работал по русскому языку. Я узнала о том, что Витя всегда стремится уйти с уроков немецкого языка.

Конечно, я поставила перед собой задачу изменить отнесение Вити к немецкому языку, добиться, чтобы он успевал и по этому предмету. Нужно было найти причину такого отрицательного отношения воспитанника к немецкому языку и совершенно противоположное - к русскому.

Дело было вот в чём. Витя, который очень старательно выполнял домашние задания, как-то, отвечая урок немецкого языка, услышал смех в классе. Он сразу остановился. Учительница (она недолгое время работала в школе) начала укорять ученика в том, что он ничего не знает, не готовит уроков и пр. (что не соответствовало действительности), поставила ему двойку и посадила на место.

Такое нечуткое отношение учительницы поставило её в конфликтную позицию с Витей, и, как следствие, мальчик потерял всякий интерес к этому предмету. Скоро я разгадала и секрет учительницы русского языка. Учительница тоже была новая. Я не успела предупредить её об особенностях характера Вити, и у неё на уроке тоже имел место аналогичный случай. Во время ответа кто-то из учеников начал подсказывать и Витя перестал отвечать. Учительница пыталась заставить Витю продолжать отвечать, но мальчик молчал. Тогда учительница спокойно сказала: "Останешься после уроков, я с тобой поговорю отдельно".

После уроков, когда разошлись все учащиеся и учителя, учительница позвала Витю в опустевший класс, спросила, может ли он ответить урок. Мальчик ответил утвердительно и стал спокойно и грамотно отвечать, за что получил заслуженную положительную оценку. После этого учительница задушевно побеседовала с мальчиком, посоветовала, как лучше готовиться к урокам. После этого случая Витя полюбил учительницу русского языка. Он старался как можно лучше подготовить её уроки, с увлечением выполнял все её поручения. Со временем изменилось и отношение Вити к урокам немецкого языка. Я долго беседовала с преподавателем, рассказала про все особенности Вити. Учительница изменила отношение к Вите, стала разговаривать с ним спокойно, давать ему поручения. Постепенно Витя исправился, догнал пропущенное.

Этот пример показал мне и всему нашему коллективу роль в воспитании правильных взаимоотношений воспитателя и воспитанников.

И такой пример.

Один наш воспитанник, ученик шестого класса, который раньше не интересовался глубоко ни одной дисциплиной, вдруг стал увлекаться математикой. Это привлекло внимание работников дома и школы.

Преподаватель математики рассказал нам об этом так: "Как-то, поясняя урок, я заметил, что Д. что-то делает в парте и не слушает моего объяснения. Я подошёл к нему. Он держал коробочку, в которой были кусочки проволоки, какие-то винтики, гвоздики и другие вещи, где-то собранные мальчиком.

Я поругал его, отобрал коробочку. Но, отбирая коробочку, я взглянул мальчику в глаза. Меня удивило выражение его глаз. Такое выражение бывает у человека, когда его лишают чего-то самого дорогого. Очевидно, коробочка со всякой дребеденью была очень дорога мальчику. Я положил коробочку на стол и продолжал объяснение. К концу урока я вызвал мальчика, отдал ему коробочку, предупредил, чтобы впредь он на уроках не занимался посторонними делами, а коробочку, содержимое которой ему, видимо, дорого, чтобы не потерять, оставлял дома.

После этого я стал замечать очень старательную работу Д. по математике. Он вступил в математический кружок, сделал уже много наглядных пособий, всегда проявляет инициативу, хорошую сноровку и изобретательность в работе.

А сделай учитель не так, отбери коробочку, поломай и выбрось её, и надолго бы испортилось отношение ученика к учителю, а следовательно, и к предмету,

Подобные случаи и научили меня уделять много внимания индивидуальному изучению воспитанников, их особенностей, условий, в которых они росли, какие привели их в детский дом, характеру их дружбы и так далее.

Свои наблюдения я систематически фиксирую в дневник индивидуальных наблюдений. Эти записи много помогают мне в организации воспитательной работы. Особенно выросло их значение, когда такие записи начали вести одновременно и воспитатели, и учителя школы, и кружководы, и пионервожатый, то есть все, кто соприкасался с данным воспитанником.

Приняв в группу нового воспитанника, я внимательно изучаю его в личных беседах, внимательно наблюдаю за ним, знакомлюсь с его личным делом, узнаю его прошлое, причины, которые привели его в детский дом, стараюсь наладить переписку с родственниками.

Внимательно изучая всё положительное и отрицательное в проявлениях каждого ребёнка, я стараюсь найти тот шнурочек, что ведёт к сердцу ребёнка.

И действительно, иногда кажется, что ребёнок ничем не интересуется, не проявляет ничего хорошего. И вдруг, неожиданно я замечаю какую-то положительную чёрточку, часто маленькую, едва заметную. Я пытаюсь поймать эту чёрточку, начинаю её развивать. Даю детям поручения, заинтересовываю их работой, упорно воспитываю в них интерес и прежде всего стремление выполнять поручение аккуратно, хорошо.

Всего этого можно .добиться, только хорошо зная воспитанников. Нужно знать, кого и чем можно заинтересовать, кому и что можно поручить, на кого и как повлиять.

Приведу несколько примеров из опыта своей работы.

Воспитанник Николай Ч. - мальчик небольшого роста, всегда хмурый, никогда не смотрит в глаза собеседнику, грубый, избегает всякой работы.

Такую первичную характеристику составила я на этого воспитанника. В первые дни учёбы в школе у него был ряд конфликтов с учителями. К моим замечаниям он относился пренебрежительно, даже больше того, пытался сделать всё наперекор. Мальчик никакого интереса ни к чему не проявлял. Интересы коллектива для него были чужды. На все мероприятия, проводимые в группе, смотрел иронически.

Долго я искала подхода к Коле. Пыталась быть всегда ровной, спокойной, терпеливо разъясняла ему его ошибки, но всё было напрасно. Иногда мне становилось страшно, неужели я не найду ключа к этому ребёнку?

В школе он продолжал конфликтовать с учителями. Группа возмущалась его поведением, на собраниях не раз обсуждалось поведение Николая, но результатов никаких не было.

Я решила сделать последний шаг. На собрания группы я сказала Коле: "Я хотела тебе помочь, много делала для тебя, но мои замечания до тебя не доходят. Ты не хочешь считаться ни со мной, ни с группой. Хорошо, я отвечу тебе тем же. Ты будешь жить в нашем коллективе, будешь получать всё, что тебе полагается, но к работе я тебя привлекать не буду, ни одного замечания делать не буду. Со всеми вопросами, которые у тебя возникнут, обращайся к завучу или директору».

Вечером, когда все дети, кроме Коли, который блуждал по спальне, легли спать, я пожелала им спокойной ночи и пошла к дверям. Коля удивлённо посмотрел на меня, быстро разделся и лёг спать.

Так прошло несколько дней. Я делала вид, что не замечаю мальчика, усиленно наблюдая за ним. И Николай стал чувствовать себя неловко.

Никто из детей его не поддержал, он остался один. И вот он. подошёл ко мне и сказал: "Галина Константиновна, я буду учиться, как все, буду вести себя хорошо, работать, как все".

Я поверила Николаю. Поведение его улучшилось, но случались ещё срывы. Чаще всего это были случаи проявления грубости.

Как-то, в начале марта, мы сидели с детьми в спальне. Дети вспоминали своё раннее детство, дом, родных, рассказывали, как в последний довоенный год справляли день своего рождения.

Коля с горечью сказал: "А мой день рождения 8 марта, мне скоро 14 лет и ещё никто, ни разу не отметил мне этого дня. Эти слова ещё раз подсказали мне о тех условиях, в которых формировался характер мальчика.

Утром 8-го марта я приготовила Коле подарок – альбом для рисования, цветные карандаши, книжку А.Журбы "Александр Матросов", на которой сделала надпись: "Постарайся вырасти похожим на этого замечательного юношу". Этот подарок я положила Коле под подушку. Возвратясь из школы, Коля увидел мой подарок. Он его не ждал и был очень рад. Вечером, после торжественного собрания, посвящённого Международному женскому дню, я зашла в спальню и пожелала детям спокойной ночи. Один из воспитанников от имени детей поздравил меня с праздником и подарил маленький альбомчик, посвящённый советской женщине, который сделали сами дети. Впоследствии я узнала, что альбом был сделан по инициативе Николая. Этот день был днём окончательного перелома в его поведении. Ни в школе, ни в детском доме я не слышала больше жалоб на Колю. Всякое моё замечание он воспринимал живо. На лице его появилась приветливая улыбка, он вошёл в коллектив, начал жить его интересами, достиг заметных успехов в учёбе, стал принимать участие в общественной жизни детского дома. Коля стал на твёрдый путь, я продолжала работать над закреплением достигнутого, подготовила его для вступления в комсомол. Особое внимание обращала на привитие навыков самостоятельной работы, на учёбу в школе. В 1953 году Коля был трудоустроен в училище.

Недавно я получила от него письмо, в котором он пишет, что теперь он хорошо понял, что дал ему детский дом, благодарит за заботу и воспитание, просит прощения за принесённые неприятности. Я, конечно, немедленно ответила ему, просила написать о работе, о товарищах, с которыми дружит, об учёбе.

Воспитанник Пётр К. также прибыл к нам с отрицательной характеристикой, и у нас он вёл себя плохо: уроки не готовил, не хотел подчиняться установленному порядку как в детском доме, так и в школе. Любимые его выражения были: "Я не хочу", "Я хочу". Однажды, после только что произведённой уборки, Пётр зашёл в спальню и насорил. Я предложила ему убрать. Пётр категорически отказался. В это время в детский дом привезли кинокартину и скоро должны были начать её демонстрировать.

"Хорошо, - сказала я, можешь не убирать. Ни один человек из этой спальни сегодня в кино не пойдёт. Мы снова будем убирать спальню за тебя, а ты отдыхай".

Петя сначала спокойно отошёл, но когда увидел, что я твёрдо решила выполнить своё обещание, подошёл и сказал: "Не надо, пусть идут, я сам уберу - они не виноваты". "Не стоит себя утруждать, отдыхай" - сказала я. Но он уже, чуть не со слезами, стал просить отпустить детей в кино, а сам стал убирать.

Вскоре я заметила, что мальчик интересуется шахматами. Я предложила ему вступить в шахматный кружок. В состоявшемся в ближайшее время турнире он занял одно из первых мест. Это окрылило его. Как бы невзначай, я предложила ему почитать книгу «Повесть о Зое и Шуре Космодемьянских». Он прочитал с увлечением и попросил ещё книгу, Я дала ему Гайдара.

Петя стал активным читателем библиотеки. Теперь своё свободное время он проводит за шахматной доской или за книгой.

Я строго следила за каждым шагом мальчика, не пропускала ни одного его нарушения. Тщательно, вместе с классным руководителем, следила за его тетрадями, подчас по несколько раз заставляла переписывать небрежно сделанный урок. Петя взялся за учёбу и проявил незаурядные способности. Учебный год закончил на «4» и «5» и исправил своё поведение,

В приведённых примерах мы имеем дело с разными характерами. Зная индивидуальные особенности обоих воспитанников, мы выбрали разные способы влияния на них, по-разному организовали взаимоотношения с ними.

В первом случае - возмущение, а затем теплота, которая согрела сердце ребёнка. Во втором - твёрдость, систематический контроль, последовательность и единство системы требований всего коллектива. И оба подхода дали желаемое воздействие.

ВОСПИТАНИЕ ОБЩЕСТВЕННЫХ НАВЫКОВ У ДЕТЕЙ

Основы коммунистической сознательности молодое поколение приобретает, воспитываясь в наших учреждениях, учась в школе, участвуя в общественно-полезном труде.

Перед нами стоит задача воспитать нашу молодёжь так, чтобы она явилась достойной сменой, достойным строителем коммунизма, убеждёнными коммунистами.

Наши дети должны вырасти с такими чертами характера, которые определены новой программой нашей партии, в моральном кодексе строителей коммунизма. Оки должны стать людьми образованными, трудолюбивыми, эстетически и физически развитыми, чтобы активно участвовали в общественной жизни с чувством патриотического и гражданского долга.

Какова же роль воспитателя в деле воспитания моральных качеств у воспитанников?

Мне думается, в первую очередь в том, чтобы сам воспитатель был всесторонне развитым человеком, постоянно растущим, глубоко убеждённым во всём том, что преподносит ребятам, в чём убеждает их, работающим творчески, с огоньком. Чтобы он сам жил интересами коллектива, переживал бы эти интересы, как свои личные. Умеющий эмоционально использовать в работе пример лучших людей, революционные традиции, и, конечно, самому постоянно являть собой пример для воспитанников.

В своей практической работе я уделяю большое внимание воспитанию самостоятельности, творческому подходу к любому порученному делу.

Большое внимание уделяю привитию любви к литературе, искусству, музыке, физкультуре, сообщению чувства коллективизма и товарищества, любви к своему детскому дому, как начальному патриотическому долгу, уменью подчинить личные интересы интересам коллектива; я использую малейший предлог и рабочий момент во всех видах общения с ребятами. Много работаю над воспитанием у ребят общественной активности, вызовом готовности и уменья передать свои знания другим.

Воспитывая трудолюбие, я объясняю детям, что результат всякого труда, порой даже неприятного, но полезного, приносит удовольствие не только им, а и другим - твоим соседям.

С начала прошлого учебного года мы в группе начали изучать (с новичками вновь, а с некоторыми повторять) жизнь и деятельность Владимира Ильича Ленина.

Так как группа у меня разновозрастная, то со старшими воспитанниками - учащимися 9,10 и 11 классов — мы проводили занятия семинарским путём, а с шестиклассниками - методом бесед и чтений произведений о Ленине. Как правило, ребята готовились к каждому семинару с чувством ответственности и увлечённо.

В этом 1965/ 66 учебном году мы подвели итог нашей работы и провели в группе "Ленинские чтения", на которые пригласили воспитанников из других групп - учащихся 7-8 классов.

Воспитанниками 9-10, 11 классов Суховой Людмилой, Соколовым Валерием, Подлесной Татьяной и Сгородовой Галиной были прочитаны доклады на темы:

«Детские и юношеские годы В.И.Ленина»,

«Формирование революционных взглядов В.И.Ленина»,

«В.И.Ленин и Великая Октябрьская революция»,

«Образ В.И.Ленина в произведениях советских писателей и художников»,

«Торжество ленинских идей коммунизма».

Все доклады ребята подготовили самостоятельно. Советовались только в подборе материалов, которыми пользовались. Чтение показало, что ребята грамотно использовали знания, полученные на семинарских занятиях, а равно и дополнительную литературу.

Таня Волкова в своём выступлении "Образ В.И.Ленина в произведениях советских художников и писателей» сказала: "Образ В.И.Ленина - источник вдохновения работников советского искусства". И прекрасно раскрыла это на убедительных примерах творчества Горького, Маяковского, а затем демонстрировала репродукции с картин Бродского, Иогансона, Герасимова и других художников, раскрывая их содержание и сообщая, когда и как они были написаны. Таня особо остановилась на картине "Выступление В.И.Ленина на 3-м съезде комсомола". Она говорила о задачах, которые поставил В.И.Ленин перед молодёжью на этом съезде. Показала обстановку, в которой проходил съезд, пользуясь воспоминаниями делегата съезда поэта Безыменского, цитируя стихи Маяковского. Подробно рассказала, как была создана первая скульптура В.И.Ленина.

Следующий вечер, посвящённый В.И.Ленину, провели силами учащихся шестого класса. Ребята подготовили альбом, а на вечере рассказали отдельные эпизоды из жизни Владимира Ильича, которые запомнились им из прочитанных рассказов и прочитали стихи о Ленине.

Приятно отметить, что, проводя "ленинские чтения", ребята делали доклады, не пользуясь написанными текстами, то есть, говорили от сердца, эмоционально.

Готовясь к столетию со дня рождения В.И.Ленина, мы поставили перед собой задачу познакомить наших детей с жизнью и деятельностью тех, кто вместе с В.И.Лениным прокладывал дорогу в наше светлое сегодня и ещё более светлое завтра. В этом году мы провели вечера памяти соратников Ленина: М.И.Калинина, С.М.Кирова, Ф.Э.Дзержинского, М.В.Фрунзе и других. На вечере памяти М.В.Фрунзе было организовано слушание радиопостановки "Арсений".

Сама подготовка таких докладов, подбор к ним материалов и красочное их оформление заставляют детей о многом подумать, воспитывает у них уважение и любовь к боевому прошлому Родины и народа.

Отмечая 29 октября День рождения комсомола, мы оформили в группе стенд, посвящённый комсомольцам 20-х, 30-х, 40-х, 50-х и 60-х годов, познакомили ребят с жизнью и деятельностью представителей всех поколений.

Вот комсомолец 20-х годов Николай Островский, ему посвящается целый вечер. Доклад о его героической жизни был подготовлен группой старшеклассников. Красочно оформлен альбом. Вот у кого учились упорству и трудолюбию прославленные труженики села, комсомольцы 30-х годов Герой Социалистического Труда, знатный механизатор Паша Ангелина и знатный свекловод Мария Демченко, отваге и беспредельной любви к Родине и ненависти к врагу Герои Советского Союза 40-х годов Олег Кошевой, Зоя Космодемьянская и наша землячка Зина Самсонова. С их подвигами наши воспитанники хорошо знакомы. (Стихи Алигер, Комиссаровой, Друниной).

А вот комсомольцы 50-х годов: знаменитая ткачиха Герой Социалистического Труда Валентина Гаганова, Серафима Котова. Жизнь их - яркий пример трудовой доблести. И, наконец, самые молодые и всем такие близкие и родные комсомольцы 60-х годов: Герои Советского Союза космонавты Юрий Гагарин, Герман Титов и Валентина Терешкова, подвиг которых хотел бы повторить каждый из ребят.

В этот вечер знакомства с комсомольцами разных поколений перед детьми прошла вся история нашего комсомола. Ещё раз ребята убедились, что обращение В.К.Ленина на третьем съезде комсомола: "Учиться!" - наша молодёжь воплощает в жизнь.

Несколько лет тому назад группа наших воспитанников была на экскурсии в Ленинграде - городе-колыбели революции. Мы побывали в Смольном, на крейсере "Аврора", где нам рассказали о том, как был дан первый залп в ночь на 25 октября 1917 года, провозгласивший начало новой эры.

В канун 48-й годовщины Великого Октября Таня Волкова, участница поездки в Ленинград, рассказала ребятам о легендарном крейсере, о Смольном, который был боевым штабом революции, откуда руководил восстанием В.И.Ленин. Дети смотрели на репродукции с картин, изображающих штурм Зимнего, и перед их глазами вставали картины тех давних октябрьских событий.

А вот 1-е мая прошлого года мы решили отметить так: всем детским домом вышли в лес на маёвку. На лужайке у костра представители-шефы завода «Комсомолец» рассказали ребятам, как проходили в Егорьевске до революции маёвки, как приходилось конспирироваться, как преследовала царская охранка такие рабочие собрания, на которых решались вопросы борьбы рабочего класса с капиталистами. И опять перед глазами ребят встают живые картины героического подвига трудящихся за своё будущее.

Маёвка заканчивается общим весельем: самодеятельность сменяется спортивными соревнованиями, играми, в которых принимают участие и наши гости – шефы. Звучит стоголосая песня счастливого детства.

Ко Дню Конституции мы своей группой подготовили литературно-музыкальный монтаж, в котором приняли участие «представители» 15 республик. Одетые в национальные костюмы, "представители республик" с национальными гербами и флагами на груди, после вступительного слова «представителя СССР», рапортовали о достижениях своих республик за годы Советской власти. Хор группы исполняет песню "Широка страна моя родная". Заканчивается монтаж песней о Ленине.

Подбор материала, подготовка к монтажу обогатили знания ребят о своей любимой Родине, ещё раз утвердили чувство гордости за неё.

Интересно провели дети вечер, посвящённый Дню Советской Армии. Пионерская дружина детского дома носит имя Героя Советского Союза М.Я.Радугина. Ребята пригласили Михаила Яковлевича к себе в гости. Ко дню встречи готовились все: и отдельные воспитанники, и отряды.

Естественно, каждому отряду хотелось рапортовать дорогому гостю о лучших делах пионерских, комсомольских, об учёбе и поведении. Большинство ребят встречались с Михаилом Яковлевичем впервые. Они понимали, что далеко не всякому выпадает счастье встретиться с тем, имя которого носит твоя дружина. Встреча вылилась в тёплую, задушевную и очень полезную беседу. Затаив дыхание, слушали дети рассказ М.Я.Радугина о мощи нашей армии, её технике, о боевых делах разведчиков, а Михаил Яковлевич и сам был разведчиком в годы Великой Отечественной войны.

Товарищ Радугин поставил перед ребятами задачу: хорошо учиться, жить дружным, спаянным коллективом, хорошо работать, быть активными общественниками, закаляться физически и расширять свой кругозор. В ответном слове ребята поблагодарили Михаила Яковлевича за добрые наставления, приняли его в почётные пионеры и обязались каждый месяц рапортовать о делах в детском доме. В заключение все хором исполнили песню "Солнечный круг", которая прозвучала, как гимн миру.

Встреча окончена, но ещё долго в коридорах, в пионерской и рабочих комнатах Михаил Яковлевич в кругу ребят, которые задают ему сотни вопросов. А Михаил Яковлевич, отвечая, сам атакует ребят вопросами. И журчит ручеёк беседы о прожитом и прекрасной мечтой разливается о будущем.

А фотокружковцы знай щёлкают, ведь фотографий нужно много: фотогазета и не в счёт, каждый воспитанник желает иметь на память образ дорогого человека.

Еженедельно силами старшеклассников в группе проводятся политинформации, в которых сообщается о событиях внутри нашей страны и за её пределами. В группе висит географическая карта мира, на которой флажками отмечается тот район, о котором говорится в политинформации. Ребята живо интересуются новостями, услышанными на политинформации, и довольно грамотно комментируют их, группками собираясь у карты Мира. Во время политинформаций ребята задают много вопросов, часто дополняют их своими сведениями. В результате дети стали больше интересоваться событиями дня, читать газеты, слушать радио, обращаются с вопросами к старшим.

Все воспитанники группы являются читателями библиотеки. Мы учитываем их читательские интересы, направляем их, обсуждаем прочитанное, проводим читательские конференции.

Провели в группе с шестиклассниками вечер на тему "Мой любимый герой из прочитанных книг". Участие приняли все ребята, и каждый говорил о своём любимом герое, указывал, что ему нравится в герое и почему он стал его любимым. А герои названы многие: тут и Павка Корчагин, .и Алексей Маресьев, и герои Брестской крепости, и Овод из одноимённого романа Э.Войнич, и Гуля Королёва, и Александр Матросов, и отважные партизаны из крымского подполья и многие, многие другие. В конце вечера мы подвели итог - какими чертами должен обладать настоящий человек.

Старшие ребята читают много литературы дополнительно к учебной программе. Они имеют особые тетради, куда делают выписки цитат, отдельные высказывания, подклеивают вырезки из газет и журналов. Таким образом, у них накапливается ценный дополнительный материал по литературе. Ведут они словарики непонятных слов и выражений, умеют хорошо пользоваться орфографическим и иностранными словарями, а также философским и другими. Всё это благотворно сказывается на повышении грамотности, расширении их кругозора.

Мы часто проводим вечера, посвящённые писателям, поэтам. Так, отмечая юбилей Сергея Есенина, ребята хорошо подготовили и провели вечер, посвящённый поэту. Всей группой мы посетили село Константиново Рязанской области. Поездка на автобусе на родину поэта была очень интересной. Мы познакомились с утопающими в садах рязанскими деревнями, побывали в городе Спас-Клепики, где учился Есенин. В Константинове посетили дом, где родился и рос Есенин, встретились с его сестрой Александрой Александровной, которая рассказала нам о детстве своего знаменитого брата, о его первых литературных шагах, о его большом трудолюбии. Показала она и дом, где жила юная помещица Лидия Кашина, послужившая прототипом Анны Снегиной. Ребята увидели амбар, в котором по приезде домой Сергей Есенин писал стихи, самовар, из которого он пил чай вместе с матерью Татьяной Фёдоровной. О Татьяне Фёдоровне Есениной, замечательной, простой русской женщине рассказала нам местный библиотекарь. Полные больших впечатлений вернулись ребята домой. Стихи Есенина зазвучали для них уже совсем по-иному, как бы по-новому увидели они красоту русской природы, жизнь родного народа.

Такие же вечера мы посвятили Н.А.Некрасову, А.М. Горькому, И.С.Тургеневу, А.А.Блоку, Т.Г.Шевченко, А.С.Макаренко. Все они оформлены в красочные альбомы, и ребята часто к ним обращаются.

Ответственным за подготовку и проведение литературного вечера становится один из воспитанников, а активными участниками - от десяти до пятнадцати человек. Такие вечера проводят наши воспитанники не только в своей группе, но и в подшефных младших группах детского дома и в классах школы.

Второй год мы изучаем творчество художников-передвижников и современных художников. Каждую учебную четверть оформляем в рабочей комнате выставку репродукций тех художников, творчество которых мы наметили изучить. Ребята сначала знакомятся с репродукциями, потом выделяется ответственный за проведение вечера, посвящённого данному художнику. Одни готовят биографию, другие историю создания той или иной картины, третьи - связь творчества художника с творчеством того или иного писателя или композитора.

Ребята очень любят эти вечера, тщательно к ним готовятся, привлекают дополнительный материал при изучении истории написания картины и интересно раскрывают содержание картины перед слушателями.

Хорошо, грамотно увязали с историей свои рассказы при рассмотрении содержания и создания картин художника Сурикова "Боярыня Морозова", "Утро стрелецкой казни", "Переход Суворова через Альпы" и "Меньшиков в Берёзове".

Периодически мы проводим викторины по картинам тех художников, с творчеством которых уже познакомились ребята.

В подготовке и проведении этой работы мы, воспитатели, принимаем участие как чуткие и внимательные консультанты.

Теперь наши ребята смотрят картины и видят не только художественные произведения, но и отражение жизни людей той или иной эпохи, отдельные исторические события. И не случайно многие с любовью собирают репродукции, вырезанные из журналов, открытки, составляют и систематизируют личные альбомы.

Мы изучаем так же и творчество композиторов. В прошлом году ребята ознакомились с музыкой Римского-Корсакова и Чайковского. Группа ребят побывала в доме-музее П.И.Чайковского. Таня Малахова приняла участие в детском конкурсе на лучшее исполнение портрета Чайковского и получила персональное приглашение на выставку работ по конкурсу.

В этом году в группе прошёл вечер, посвящённый творчеству композитора Мусоргского. Ребята познакомились с его творчеством, прослушали в грамзаписи фрагменты опер "Борис Годунов" и "Хованщина".

При прослушивании музыки, мы учим ребят понимать её, обращать внимание на главное в том или ином произведении. И приятно отметить, что большинство ребят с увлечением слушают передачи по радио и телевидению концерты классической музыки. Воспитанники Таня Подлесная, Женя Мальцев, Наташа Васильева самостоятельно занимаются музыкой. Ребята любят петь, многие участвуют в хоре.

Второй год учащиеся IX-XI классов посещают университет культуры при клубе имени Конина в г.Егорьевске. Воспитанница Таня Волкова закончила всесоюзный университет культуры, факультет художественного слова, получила диплом и теперь руководит кружком художественного слова в детском доме.

Дети наши с увлечением занимаются спортом как в детском доме, так и в школе. Принимают участие в школьных, районных, кустовых и областных соревнованиях. Как правило, занимают на соревнованиях призовые места.

В детском доме нет тренера, спортом руководят старшие воспитанники-комсомольцы.

На протяжении четырёх лет воспитанники моей группы Прокофичев Саша, Лисицын Миша, Шанавдинова Люда защищали честь детского дома на областных шахматных турнирах и занимали первые места.

Настало время расставаться. Ребята заканчивали одиннадцатый класс. Перед ними встала задача: кто примет от них эстафету? И было решено готовить себе смену, чтобы не уронить чести детского дома. Под руководством Саши Прокофичева стал работать шахматный кружок. Выявились наиболее способные. В этом году на школьных соревнованиях по шахматам наш шестой класс занял первое место, а впервые посланные на областной турнир по шахматам воспитанники Мовсесян Света, Скворцов Толя и Наумов Вова заняли второе место среди воспитанников детских домов и интернатов. Они не уронили спортивной чести детского дома и старших товарищей, от которых приняли шахматную эстафету.

Уже только перечисленными видами и формами работ мы приобщаем детей к общественной жизни, прививаем навыки самостоятельности и чувство ответственности за порученное дело.

Кроме того, наши старшеклассники прикреплены к младшим группам и каждое воскресение заменяют воспитателей, работают по намеченному плану.

Огромна роль труда в жизни человека. Труд развивает его физически и духовно. Участие человека в этом труде даёт ему уверенность в своих силах, чувство большого удовлетворения и счастья. Научить ребят творческому труду - особая задача воспитателя.

Коммунистический труд, соединённый с углублёнными знаниями, создаёт вторую природу человека, которая, по словам А.М.Горького, и есть культура в точном и подлинном смысле.

Прививая трудовые навыки, воспитывал сознательное отношение к труду, мы прежде всего добиваемся того, чтобы наши дети усвоили, поняли, что всякая выполненная работа приносит удовлетворение, пользу и радость окружающим. Убираешь ли спальню, рабочие места, должен сделать это так, чтобы всем было приятно находиться в этой комнате. Ты разбиваешь цветники для того, чтобы всем было приятно отдыхать. Ты ухаживаешь за садом, чтобы все твои товарищи пользовалась его плодами. Ты сажаешь, обрабатываешь и убираешь картофель, чтобы улучшить питание всем и себе. В этом направлении мы ведём большую и систематическую работу, показываем личный пример, то есть, иными словами говоря, воспитываем эстетику труда. И определённые результаты у нас есть. Уж так повелось, что поля детского дома всегда находятся в образцовом порядке, а урожай, как правило, у нас выше совхозного.

Утренняя уборка помещений проводится в сжатый срок, но всегда своевременно и отлично. Девочки, без напоминания, приводят в порядок костюмы мальчиков-младших. И когда наши воспитанники едут на каникулы домой, родители с радостью отмечают их трудолюбие и готовность выполнить любую работу по дому.

Кроме перечисленных в докладе моментов воспитания моральных качеств, коммунистического мировоззрения, чувства патриотизма и трудолюбия, я стараюсь воспитывать отдельные качества у детей личным примером.

Очень важно, чтобы у нашей молодёжи вырабатывалось чувство необходимости участвовать в общественной жизни своей школы, в детском доме и том учреждении, где он будет учиться и работать по выходе из детского дома. Чтобы у них выработалось сознание, что самое главное счастье - жить так, чтобы ты был нужен окружающим, чтобы твоё чувство долга перед Родиной и народом было превыше всего.

Лично я имею ряд общественных поручений: являюсь депутатом городского совета, членом райкома союза, пропагандистом, веду постоянную лекционную работу. О своих поручениях я всегда рассказываю детям. Они видят, как я отношусь к своим обязанностям, всегда в курсе моих общественных дел, радуются вместе со мной моим успехам в общественных делах.

Ребята часто посещают мои лекции в клубе, помогают мне в проведении диспутов, с волнением наблюдают за реакцией аудитории, а потом в группе делятся своими впечатлениями с другими. И постепенно у них самих вырабатывается вкус к общественной работе, живым делом воспитываю я это качество у ребят. Из 32 воспитанников моей группы 26 активно участвуют в общественной жизни детского дома. Это делает нашу жизнь полнокровной, целеустремлённой, интересной и, можно сказать, по-настоящему счастливой.

Областные педагогические чтения,

Томилинский детский дом, 1968 г.

ЛИЧНЫЙ ПРИМЕР ПЕДАГОГА

XXII съезд нашей партии поставил перед работниками школы задачу воспитания активных строителей коммунизма.

На жизнь и поведение каждого человека большое влияние оказывает пример окружающих. В.И.Ленин ещё в 1918 году писал, что сила примера, которая не могла проявить себя в обществе капиталистическом, получит громадное значение в обществе, отменившем частную собственность на землю и фабрики.

Особенно велико значение примера в жизни детей. Пример служит ребёнку средством познания, пример не только учит, но и воспитывает. А.С.Макаренко писал, что одних словесных убеждений недостаточно, нужна деятельность, нужен личный пример педагога.

Какими мы хотим видеть своих воспитанников, такими мы должны быть перед ними сами.

Дети хотят видеть в своём учителе и воспитателе свой первый идеал, к которому они должны стремиться, а отсюда требовательность к себе как отдельного воспитателя, так и всего коллектива педагогов должна быть исключительно высокой.

Коллектив воспитанников Клемёновского детского дома по-своему стал за последние годы не совсем обычным. Нам направляют нередко детей, исключённых из массовых школ, переведённых из других детских домов, детей, родители которых лишены родительских прав. Многие ребята отстали в учении, склонны к бродяжничеству, имеют немало других отклонений от нормы.

Появившись в детдоме, они, как правило, недоверчиво относятся к воспитателю, бравируют своими недостатками. И только пример здорового, сплочённого и организованного детского коллектива, требовательность и забота воспитателей, индивидуальная работа их с каждым ребёнком позволяют нам определить интересы и способности детей, помочь им найти своё место в коллективе.

Перестройка советской школы внесла много нового в практику педагогических коллективов, и прежде всего в содержание и методику нравственного воспитания детей и подростков.

Уже сейчас нам надо готовить воспитанников к осуществлению основного принципа коммунизма: от каждого - по способностям, каждому - по потребностям.

Мы выявляем и всячески развиваем способности каждого воспитанника, направляем его деятельность так, чтобы в будущем он трудился с наибольшей отдачей. Одновременно мы обретаем внимание на воспитание у детей различных потребностей. Учим их на личном примере сочетать свои интересы с интересами коллектива.

Наши воспитатели всегда готовы пойти работать на тот участок, где они принесут наибольшую пользу. Несмотря на то, что многие имеют маленьких детей, живут далеко, они не уклоняются от дополнительной работы, задерживаются в детском доме, не считаясь с нормами рабочего времени. Так бывает, например, в канун праздников. Одни шьют с детьми костюмы, другие оформляют помещения, третьи репетируют концерт.

В посёлке организована народная дружина, начальником её является директор детдома. В дружину входят многие учителя и воспитатели. Они непримиримо относятся к тем, кто нарушает порядок в посёлке, мешает людям спокойно трудиться и отдыхать. Старшие воспитанники являются первыми нашими помощниками, они также зорко следят за порядком на территории детского дома и школы, охраняют сады, помогают старшим в дни выборов, следят за порядком на детских сеансах в кинотеатре, в праздничные дни помогают поддерживать порядок в посёлке. Сами они, естественно, ведут себя образцово.

Все сотрудники нашего детского дома - члены добровольной пожарной дружины. Они всегда первые на месте происшествия, являются примером бесстрашия и самоотверженности в тушении пожара. Ребята помогают при этом старшим, охраняют общественное имущество, следят за малышами.

В селе Назарове хорошо знают воспитанников-комсомольцев Слободчикова, Прокофичева, Веремеева, которые в прошлое лето помогли жителям села спасти имущество при пожаре. Они категорически отказались при этом от предложенного вознаграждения и даже не назвали своих фамилий.

Каждый воспитатель имеет у нас то или иное общественное поручение и добросовестно его выполняет. Дети видят это и подражают стоим наставникам, воспитывают в себе чувство долга.

Я являюсь пропагандистом, два раза в месяц провожу занятая с работниками больницы. Иногда в свободное от работы время дети приглашают меня пойти с ними в кинотеатр. Но если завтра у меня очередное занятие в кружке, я отвечаю, что не могу, так как готовлюсь к занятиям.

- Но ведь это можно сделать завтра утром.

- Нет, нельзя откладывать работу на последнюю минуту, - отвечаю я в таких случаях. - Ведь вас-то я учу писать сочинения не в последний вечер, а в течение всей недели.

В детдоме я отвечаю за работу редколлегии, и газета всегда выходит вовремя. Большинство моих воспитанников - активные общественники как в детдоме, так и в школе. Они хорошо выполняют все общественные поручения.

Как-то мы получили благодарность от Коломенского технического училища за активное участие в общественной жизни училища бывших воспитанников моей группы.

У нас дежурство по детскому дому идёт в порядке очереди. Как-то на 1-е января очередь дежурить выпала на долю учениц седьмого класса. Воспитанница Ира Б. и Маня Ф. долго ворчали, что завтра, когда будут гости, им придётся дежурить. Из воспитателей дежурить должна была я. Случилось так, что вечером 31 декабря ко приехали сын и дочь, которые учатся в институте, и я их не видела с начала учебного года. Погостить дома они могли только один день. Утром девочки узнали об этом и стали отправлять меня домой, обещая, что упросят кого-нибудь из воспитателей дежурить вместо меня. В обычной обстановке я, видимо, согласилась бы на это, но мне важно было показать детям, что поступиться личными интересами ради дела можно и нужно. Дежурить я стала сама. Девочки поняли меня и в течение дня я не слышала от них ни одной жалобы. Дежурили отлично и всячески старались как можно скорее отправить меня домой.

Огромна роль труда в жизни человека. Развивая человека физически, труд поднимает его духовно, вселяет уверенность в своих силах, приносит моральное удовлетворение. Научить молодёжь творческому труду - важнейшая задача воспитателя.

Коммунистический труд, соединённый с углублёнными знаниями, по словам А.М.Горького, и есть культура в точном и подлинном смысле.

Воспитатель должен быть не только организатором того или иного процесса, но и личным примером мобилизовать ребят, учить их выполнять всякое дело отлично.

Трудно воспитателю потребовать от ребёнка высокого качества работы, если он сам стоит в позе наблюдателя.

Вспоминаю тяжёлые годы Отечественной войны. Наш детский дом был эвакуирован из Москвы на Урал. Работать нам приходилось в исключительно трудных условиях. Мы выполняли порой непосильную работу. Лопатами, сделанными в своей мастерской, мы поднимали целину под огород, в жестокие морозы работали по заготовке дров. Вместе с детьми мы осваивали все эти работы, организовали соревнование между бригадами, показывали образцы трудолюбия. И ребята старались во всём нам подражать, облегчить нашу работу, улучить удобный момент и заменить воспитателя.

Наши дети не могли при этом сказать или подумать: «Хорошо вам смотреть и указывать, а попробуйте сами, как случается, когда педагог лишь руководит трудом».

Прежде чем организовывать труд людей, воспитатель должен сам хорошо усвоить его "технологию", личным примером показать, как надо работать.

Недавно я получила письмо от одного бывшего воспитанника. "Надо сказать, - пишет он - что, вспоминая тяжёлые годы войны, думаешь, что будь всё иначе, что если бы наше детство прошло ровно, без трудовых напряжений, честное слово, всё прошедшее не казалось бы таким интересным и содержательным. Интересно ведь вспомнить, как в 1942 году, готовя собственноручно лопаты из железной кованой двери, мы поднимали целину и сажали картофель, а затем с такой радостью собирали свой первый урожай! Или как подсекали хвойные деревья для стока живицы.

И всегда с нами были лучшие наши друзья - воспитатели, которые трудились сами, организовывали нас, подбадривали, радовались нашим успехам. Сейчас стыдно вспомнить, а ведь много тогда мы приносили вам огорчений! Большое вам спасибо за заботу, за то, что научили нас жить, трудиться, выполнять порученное дело всегда добросовестно".

Всестороннее, гармоническое развитие личности, которое в течение веков было лишь прекрасной мечтой передовых людей человечества, в нашей стране стало реальной практической задачей сегодняшнего дня. Формируя нового человека, мы должны особое внимание обратить на его эстетическое воспитание, на развитие его художественных вкусов, выявлять таланты.

Эстетический вкус развивается не только в процессе "специального" воспитания человека, но и в результате его общения с прекрасным в природе, в искусстве, в общественной жизни и в труде. Чтобы увлечь детей живописью, музыкой и всем прекрасным, надо самому воспитателю любить, знать и понимать искусство.

Мы знакомим учеников 4-10 классов с произведениями художников, учим «читать» картины, понимать их. Силами старших ребят оформили «малую Третьяковскую галерею». Дети любят и понимают изобразительное искусство, причём у каждого свой вкус. Одним нравятся яркие краски Куинджи, другим - лирические мотивы Левитана, третьим – сказочный Васнецов. Привлекает ребят историческое полотно Сурикова, острый юмор Федотова, любовь к простому человеку Перова и Маковского. Наши питомцы не один раз побывали в Русском музее Ленинграда, в Третьяковской галерее.

Вначале воспитанники не любили и не понимали классическую музыку. Они слушали по радио только лёгкую - эстрадную. Мы со старшими детьми изучили творчество русских композиторов – Глинки, Чайковского, Римского-Корсакова, знакомили детей с их произведениями при помощи грамзаписи. Сначала это давалось с большим трудом, многие слушали неохотно, но мы не отступали, и постепенно отношение ребят к классической музыке стало изменяться. Теперь они то и дело "теребят" нас: "Когда будет очередной вечер?"

Если педагог сам искренне интересуется музыкой, искусством, то он обязательно заразит этим своих воспитанников.

Очень важно в нашей работе подготовить беседу или доклад так, чтобы заинтересовать детей, увлечь их. Мы большое внимание уделяем подготовке беседы, диспута, литературного вечера. Тему выбираем с учётом интересов ребят, связываем всё с текущими, историческими событиями. Стараемся вечер или беседу провести как можно живее и интереснее.

И мне очень приятно отметить, что мои старшеклассники стали выступать в школе с небольшими докладами. Комсомольцы-старшеклассники научились подбирать и готовить материал для политинформаций.

Интерес педагога к периодической литературе, ко всему тому, что происходит в международной жизни и внутри страны, передаётся и воспитанникам. Поэтому систематическое повышение идейно-политического уровня воспитателей у нас является важнейшей задачей.

Большое значение имеет личный пример воспитателя и в процессе обучения. Например, перед началом выполнения ребятами уроков я готовлю все задания сама (работаю с учащимися VIII-Х класса).

В специальной тетради у меня решены задачи и примеры по алгебре, геометрии, физике, химии. При решении задач по геометрии, я особое внимание обращаю на правильный пропорциональный чертёж, пользуюсь циркулем, транспортиром, линейкой. И дети, глядя на мои работы, стараются их выполнять так же.

Веду и другую тетрадь, записывая в ней разные факты, цитаты, отдельные выдержки из прочитанных книг, которыми пользуюсь в процессе работы. Такие же тетради завели и все старшеклассники. Часто в присутствии детей я обращаюсь к толковому, энциклопедическому, фразеологическому словарям. И ребята научились тоже пользоваться этими пособиями.

Своё рабочее место я всегда готовлю заранее. На столе лежат план занятий, линейка, ножницы, клей, запасные карандаши и перья, всё то, что может понадобиться детям в процессе подготовки уроков. Это заставляет и детей заботиться о своём рабочем месте.

Выпускные и вступительные экзамены - большое событие в жизни воспитанника. Для меня в течение всех 35 лет моей работы они также являются торжественным событием. Я всегда иду с детьми в школу на экзамены. Даже внешним видом, праздничным костюмом, подчёркиваю торжественность этого дня. Дети чувствуют, что воспитатель волнуется не меньше их, и чувствуют себя увереннее. Они видят, как я радуюсь хорошему ответу, как болезненно реагирую на промахи.

В этом году четыре моих воспитанника поступали в Коломенский педагогический институт. Первый экзамен - сочинение. Впервые за 10 лет ребята остались совсем одни. К часу дня я приехала в Коломну и ждала их в вестибюле института. Какова же была их радость, когда, выйдя из аудитории, они увидели меня. "Мы так и знали, что вы здесь, это помогло нам".

Они наперебой рассказывали, на какую тему писали. Показали: общежитие, в котором остановились. Я подбодрила их, выразила убеждение, что они справятся, и посоветовала серьёзнее готовиться к следующему экзамену. Как только стало известно, что с сочинением все справились, ребята позвонили в детский дом, и их радость передалась всему коллективу. Все жили в те дни одной заботой: лишь бы наши ребята успешно сдали экзамены.

В воспитании детей исключительное значение имеет правильное взаимоотношение друг с другом, спокойный, ровный тон, забота друг о друге должны быть присущи всему коллективу работников детского учреждения. Дети не должны слышать споры и ссоры. В детском учреждении недопустимы громкий разговор, крики, раздражительный тон.

В своё время в нашем детском доме взрослые разговаривали между собой на повышенных тонах, и дети это перенимали. Они говорили всегда громко, даже когда в этом не было никакой необходимости. И отучить их от этого было очень трудно.

Были случаи бестактного обращения друг с другом отдельных работников. И всё это сказывалось на характере и поведении ребят. Получая однажды бельё в кастелянской, две воспитательницы в присутствии воспитанников бестактно обращались одна с другой («Вы до меня всё лучшее похапали»). И уже на следующий день воспитанники одной группы заявили воспитанникам другой группы: "Конечно, ваша всё похапала, за ней никому не угнаться''. Воспитатели обеих групп пожимали плечами, возмущались грубостью детей, не подозревая, что виноваты в этом сами.

Мы учим детей вежливому обращению со старшими и друг с другом, советуем пользоваться "волшебными" словами: пожалуйста, простите и др. Но нет-нет и услышишь, как сам воспитатель, обращаясь в присутствии детей в столовой к повару, говорит: "Ну-ка, давайте скорее второе!" И дети, естественно, повторяют то же.

Сила примера очень велика. Даже отдельные черты характера воспитателя - замкнутость, жадность, эгоизм и т.д. – удивительно быстро передаются детям. Я знала одну воспитательницу, которая по своей натуре была большой индивидуалисткой. Эту черту незаметно для себя она воспитала и у детей. Много пришлось поработать потом другим, чтобы избавить детей от этого "недуга".

Работая вдвоём в группе, мы с моей напарницей всегда стараемся проявлять друг к другу внимание, говорим ровно, спокойно, в любом случае поддерживаем друг друга, а если возникают спорные вопросы, решаем их вне детского коллектива. Замечания в адрес наших питомцев другого воспитателя или любого работника детского дома всегда поддерживаем. Это очень важно.

Если же воспитатели относятся друг к другу с завистью, ссорятся, то прежде всего это будет отражаться на детях, будет развиваться антагонизм между группами и отдельными детьми. То же самое можно сказать о взаимоотношениях воспитателей и учителей. Часто дети, получив плохую оценку или замечание в школе, пытаются доказать, что они ни в чём не виноваты, а вот учитель несправедлив. В таком случае воспитателю нужно поступить очень осторожно, с большим педагогическим тактом.

Воспитанница Ира Е. получила по алгебре "2" и при этом пыталась доказать, что она всё знала, виноват учитель: "Придрался к ней". Я спокойно открываю учебник и прошу ответить на вопрос: "Скажи формулу квадрата разности двух чисел". (Не зная этой формулы, Ира не могла справиться с примером). Девочка говорит неуверенно, путается.

- Как же ты можешь обвинять учителя в своих собственных недостатках?

Девочка опускает голову и уже больше не оправдывается, да и товарищи её больше не оправдывают.

Если я чувствую, что в том или ином случае учитель неправ, говорю об этом только с ним, не в присутствии детей, а с самими детьми говорю об учителе всегда с чувством большого уважения к нему.

Часто мы возмущаемся, что наши дети не терпят критики, не умеют правильно воспринимать замечания. А ведь тут мы должны посмотреть на себя. Подчас, получив от директора замечание, воспитатель, вместо того, чтобы признать свою ошибку, вспылит, а ещё хуже, возмущается по этому поводу при детях, отказывается выполнять то или иное указание, что, конечно, недопустимо. Своё несогласие воспитатель должен выразить потом, в кабинете директора, а в присутствии детей должен показать пример, как надо реагировать на замечания.

Как-то я получила замечание от директора за то, что мои воспитанники раздавали ужин без фруктов (несмотря на то, что они были предупреждены воспитателем), я не стала оправдываться, искать виновных, а тут же извинилась и обещала, что больше этого не будет. Надо было видеть, как неловко чувствовали себя дежурные, а вечером сказали на линейке: «Воспитателю сделали замечание зря. Наказать надо нас. Мы были предупреждены».

Так правильно воспринятое замечание не подорвало авторитета воспитателя, а, наоборот, послужило примером для ребят.

Требуя от ребят прямоты и искренности, мы сами должны быть честными, принципиальными, прямолинейными.

Воспитатель не сделал замечания воспитаннику по поводу допущенного им нарушения, хотя и знал об этом, но сообщил об этом директору "по секрету". Директор вызвал воспитанника, поговорил с ним, наказал. Ребёнок осознал, что был неправ, но по отношению к воспитателю в его сердце осталась обида.

Почему же нельзя прямо в лицо сказать о недостатках? Я лично стараюсь разбирать все недоразумения в группе немедленно, привлекая к этому детей, всегда указываю на их недостатки.

Воспитатель должен быть всегда аккуратным, подтянутым и всегда активным. На мою долю выпало счастье начинать свой трудовой путь воспитателя под руководством талантливого педагога А.С.Макаренко. Антон Семёнович всегда был ярким примером того, каким должен быть воспитатель. И нам, молодым педагогам, хотелось хоть немного походить на него. Мы видели Антона Семёновича всегда подтянутым, в безупречно чистой и выглаженной рубашке, до блеска начищенных сапогах, бодрым, энергичным, всегда в "рабочей позиции". Он всё видел, всё знал, на всё реагировал. Он всегда действовал, а не наблюдал. И не только воспитанники, но и мы, работники детского дома, заражались его энтузиазмом, старались следовать его примеру во всём. А как это пригодилось нам впоследствии! Как мы ему и поныне благодарны!

Внешнему виду воспитателя я придаю исключительное значение. Все 35 лет своей работы я живу на территории детского дома. И, естественно, почти вся моя жизнь проходит на глазах у детей. Однако дети никогда, даже в самый ранний час, не видели меня непричёсанной или небрежно одетой, в том числе и при выполнении самых обыденных домашних обязанностей. Ребята видят, что в одном платье я еду с ними в театр или на праздник, а в другом - и обязательно с белым воротничком - прихожу на работу, в третьем, простом, но обязательно чистом и с передником - хозяйничаю дома.

К такому же порядку я приучаю и своих воспитанников. Этого мне удаётся достигать без лишних "моралей" или напоминаний. Дети видят, что я берегу свои вещи, что у меня их немного, но они всегда в полном порядке. Белый воротничок - закон не только для девочек, но и для мальчиков моей группы.

Как-то один мой бывший воспитанник, ныне студент, признался: «Я так привык к белому воротничку, что первое время и в институте носил его...»

Я часто говорила детям о бережливости, об уходе за своими вещами. Помню, во время одной из таких бесед, когда я стала говорить о необходимости штопать носки и чулки, моя воспитанница заметила: "Хорошо, что у вас такие прочные чулки, а мои все порвались".

- Напрасно ты думаешь, что они особенные, - ответила я, просто я всегда своевременно их штопаю.

И тут же показала, какой красивой сеточкой можно заштопать. Такие беседы, подтверждённые личным примером и показом, помогают приучить девочек штопать чулки.

Мы стремимся воспитать наших детей скромными. Значит и сами мы должны одеваться скромно, но красиво, чтобы привить детям хороший вкус, дать им правильное эстетическое воспитание.

Часто на педагогических совещаниях задают вопрос: "Можно ли воспитателям приходить на работу с накрашенными губами?" Я думаю, не стоит. Ведь детям мы много говорим о скромности, о красоте естественной, а не лубочно-декоративной, о хороших эстетических вкусах. Наш внешний облик, наши слова не будут убедительными, если их не подтверждаем. Каждая мелочь имеет большое значение в воспитательном процессе. Вспоминаются мне слова старой опытной учительницы, которая, провожая меня на первый в моей жизни урок, рекомендовала всегда иметь в кармане белоснежный, чистый, выглаженный носовой платок, а для того, чтобы вытирать от мела руки, иметь другой, запасной. Она была безусловно права. Трудно воспитателю, который в помещении детдома ходит в валенках и галошах, требовать от детей снять галоши, или воспитательнице, сидящей в рабочей комнате в платке, потребовать от детей снять платок с головы. Аккуратность должна быть не только во внешнем виде. Не менее важной чертой является аккуратность и исполнительность воспитателя на работе. И в этом педагог должен быть для детей примером, образцом.

Помимо личного примера, важно ещё научить детей брать пример с любимых героев. Образцы наших вождей, старших товарищей, самоотверженных тружеников, патриотов, героев-космонавтов должны всегда служить ярким примером для детей.

Положительный пример - великая сила в воспитании детей. Это всегда должен помнить каждый, соприкасающийся с детьми.

Нам, педагогам, доверили самое дорогое в жизни - детей, которых мы должны вырастить достойными сынами и дочерьми нашей великой Родины. Поэтому мы всегда должны быть требовательными к себе, повышать свою деловую квалификацию, идейно-политический уровень, расширять общий кругозор, быть активными строителями новой, замечательной жизни, проводниками коммунистических идей.

Журнал "Школа-интернат" № 6,

1962 г.

РАСТИТЬ ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА

Интервью корреспонденту газеты "Ленинское знамя" Н.Александровой

к 100-летию со дня рождения А. С.Макаренко.

Для меня встреча с Антоном Семёновичем Макаренко была просто подарком судьбы. Эта встреча определила всю мою будущую жизнь.

В: колонии имени Горького я обрела свой второй дом, нашла призвание, встретила первую и единственную любовь. Вместе с мужем, Семёном Афанасьевичем Калабалиным, почти пятьдесят лет мы проработали в разных детских домах, интернатах, колониях. И всегда рядом с нами мысленно был наш учитель - Антон Семёнович Макаренко. Его опыт, его поддержка помогали постигать науку воспитания, находить контакт с маленьким человеком, создавать и пестовать дружный, сплочённый ребячий коллектив.

Даже когда Антона Семёновича не стало - в 1939 году у него не выдержало сердце, он умер скоропостижно, в вагоне поезда - его письма, книги, его слова, сказанные много лет назад, оставались для нас программными. В предвоенные годы, в условиях эвакуации и позже мы всегда старались сохранить тот дух товарищества и коллективизма, который царил в харьковской коммуне имени Дзержинского, руководимой Антоном Семёновичем Макаренко, где мы с мужем начали свой путь.

Корр.:

- Галина Константиновна, насколько современны, на Ваш взгляд, педагогические принципы и методы А.С.Макаренко?

- Встречаясь с молодыми коллегами, я часто вспоминаю слова Антона Семёновича, которые он любил повторять нам: "У человека должна быть единственная специальность - он должен быть большим и настоящим человеком". Антону Семёновичу удалось воспитать таких людей: нравственно цельных, целеустремлённых, трудолюбивых граждан своей страны. Удалось воспитать из бывших беспризорников, малолетних правонарушителей, многие из которых не только потеряли веру в окружающих, но и потеряли веру в себя.

Почти всегда Антону Семёновичу приходилось перевоспитывать ребят - а это значительно труднее. И тем не менее в его работе, говоря современным языком, никогда не было брака. Невозможно себе представить, чтобы Макаренко махнул рукой на ребёнка, считая, что педагогически он безнадёжно запущен, как нередко это случается в наших современных школах. А ведь в то время, когда Макаренко создавал свою первую колонию имени Горького, ещё не было специальной методической литературы, вообще не было наработано никакого опыта в этом деле. Не говоря уже о том, что параллельно ему приходилось быть и хозяйственником - самому по крохам создавать материальную базу. Ему всё удавалось! Он знал, каким должен быть Воспитатель и умел быть им. По сути сам создавал новую теорию коммунистического воспитания и блистательно применял её на практике.

Времена меняются, изменяются условия, но проблемы, которые встают перед каждым новым поколением учителей, относятся к разряду вечных и общечеловеческих. Макаренко умел найти путь к сердцу ребёнка, умел разбудить лучшие струны его души. Он был Мастером, потому и дорог нам, сегодняшним. Учиться у него, творчески развивать его опыт можно бесконечно - вот потому Макаренко современен.

Я просто счастлива, что наконец идеи Антона Семёновича получают широкое развитие, и многие педагоги гордятся тем, что считают себя последователями Макаренко.

Корр.:

- Разве только сейчас эти идеи получают распространение? По-моему, во всех учебниках педагогики говорится о коммуне имени Дзержинского. На опыте Макаренко учились и учатся все учителя.

- К сожалению, не всё так просто. С самого начала у Антона Семёновича было множество недоброжелателей, а, может быть, и просто врагов. В чём его только не обвиняли! Например, в том, что он будто бы насаждает «офицерщину» в колонии.

Антон Семёнович всегда был очень подтянут. Он носил сапоги, вычищенные до зеркального блеска, и рубаху-толстовку с пояском. Рубаха на нём постоянно была такой ослепительной белизны и свежести, что нам казалось, что их у него штук сорок, а у него их было всего две. Так вот, Антон Семёнович почти не делал ребятам замечаний относительно их внешнего вида. Ему достаточно было всего лишь подойти к мальчишке и поставить свою ногу рядом с его запылённым ботинком, и всё.

Расхлябанности он не терпел, даже во время полевых работ: рубаха должна быть заправлена, вся одежда чиста, аккуратно заштопана; уж если колонисты выходили в город или куда-то за пределы территории, то прохожие обычно останавливались и смотрели на чётко марширующих ребят и девчонок в красивой сине-чёрно-белой форме. Кстати, строем мы ходили только за пределами своего дома, в этом была, если хотите, наша гордость. Нам нравилась эта традиция. Но, главное, никакого отношения ни к «офицерщине», ни к «военизации» заведённый в колонии порядок отношения не имел.

Или вот ещё что: с чьей-то злой подачи долгие годы существовала легенда, дескать, Макаренко, чрезмерно увлекаясь трудовым воспитанием, недооценивал значение общего образования. Это - неправда!

Я помню, как у нас в столовой однажды появилась карта, и мы все поголовно увлеклись игрой в путешествия по карте. Я помню, как мы взахлёб читали книги по истории, биологии. У нас был настоящий культ знаний, но он не насаждался, а появился как бы сам собой. Вначале Антон Семёнович и все учителя не столько спрашивали, сколько старались увлечь знаниями. А потом, когда это удалось, Антон Семёнович поставил перед первыми колонистами задачу: за два года подготовиться к поступлению на рабфак. И когда мы уже учились, он постоянно помогал: приезжал в общежитие с продуктами, "домашними" гостинцами. Знаете ли, нам все студенты завидовали, так и говорили: "К горьковцам батька приехал".

Если бы ко всем нынешним студентам, бывшим детдомовцам, так относились их воспитатели! Насколько больше врачей, музыкантов, учёных получило бы общество.

Антона Семёновича Макаренко обвиняли во многом - его методы называли чуждыми и вредными. В это сейчас трудно поверить, но это так.

К примеру, будучи директором детского дома в Барыбине, ещё до войны, Семён Афанасьевич Калабалин получил выговор потому только, что у нас мальчишки и девчонки сами мыли полы!

Тогда ругали за то, что сейчас оказалось нужно и важно!

Корр.:

- Но сейчас уже давно никто не пытается как-то оспорить авторитет Макаренко и уж тем более запретить работать по его методу. И всё-таки ярких, талантливых последователе не так много…

- Мне кажется, причина этого в формализме, процентомании, укоренившихся, к несчастью, в нашей школе последних лет. Эти явления несовместимы с системой Макаренко. Антон Семёнович не терпел ничего неискреннего. Он был с нами и на работе, и в игре, и в учёбе, сам азартно спорил, играл в самодеятельных спектаклях. Он жил жизнью ребят и потому хорошо знал каждого. К примеру, он говорил: если в мире существуют миллион проступков, требующих наказания, то у педагога на вооружении должно быть два миллиона наказаний - настолько индивидуально они должны применяться.

Или он считал, что учитель, вышедший с ребятами в поле, должен работать с ними наравне, даже лучше: "Если болен или по другой причине не можешь работать, лучше не ходи совсем, но надсмотрщиком быть не смей!" Потому в коллективах, руководимых А.С.Макаренко, отношения между старшими и младшими всегда строились на основе взаимного уважения, доверия. Пожалуй, это и есть суть всей педагогики Макаренко.

К сожалению, многие современные учителя ощущают себя скорее урокодателями, а не воспитателями. Педагогикой нельзя заниматься «от сих до сих» - это убеждение воспитано во мне Антоном Семёновичем. Об этом я всегда говорила своим ребятам, тем, кто решил посвятить свею жизнь детям. Работать по методу Макаренко - это значит всего себя отдавать без остатка делу. В наш рациональный век это трудно, да и не у каждого получается.

Корр.:

- Галина Константиновна, у Вас более тысячи воспитанников. Все они стали взрослыми, у некоторых уже есть внуки. Почти все пишут Вам, приезжают в гости, как и прежде спешат поделиться радостью или услышать слова участия. Ваши воспитанники, как и воспитанники Антона Семёновича, росли коллективистами, людьми честными и прямыми. Но вот насколько они оказались подготовленными к жизни? Легко ли им было социально адаптироваться в обществе? Для нынешних детдомовцев эта проблема стоит особенно остро.

- Антон Семёнович учил своих воспитанников любить жизнь такой, какая она есть, со всеми радостями и заботами, с борьбой, страданиями. Он учил нас не быть эгоистами и всегда говорил примерно следующее: "Когда вы придёте на работу, не думайте о том, какие блага вы будете иметь, хорошо ли примет вас новый коллектив. Прежде всего подумайте, что вы сможете дать этому новому коллективу. Учитесь думать о других, учитесь отдавать, и тогда к вам обязательно придёт успех и уважение окружающих. Быть нужным - это главная составная часть человеческого счастья".

Все воспитанники Макаренко умели и любили трудиться, были честными, принципиальными, верными в дружбе и любви. Эти качества и помогли им найти своё место в жизни.

Газета "Ленинское знамя" 13 марта 1988 г.

К перечню статей